Войпель. Сентиментальный триллер

– Хорошо, слушай…. Поступила информация, что в «долгострое» происходит что-то неправильное. Мол, люди бегут вдоль трамвайных путей и истошно вопят – про желтоглазых зубастых монстров и откусанные головы. Срочно выехали с Карпуком на объект…. Кто такой – Карпук? Подполковник ФСБ, мы с ним теперь вместе работаем по всем этим кровавым убийствам. Так, вот, получилось – само собой…. Значит, приехали мы к «долгострою». Рядом с бетонной полукруглой аркой обнаружился тёмно-синий автомобиль с латвийскими номерами. За аркой – внутренний дворик. В дворике – распахнутая настежь дверь. А рядом с дверью – окровавленные отпечатки собачьих лап. Уточняю, отпечатки лап маленькой собачки. Или же, что верней, двух собачек. Да и вели эти следы совсем недалеко: уже в трёх-четырёх метрах от распахнутой двери пропадали. А рядом с этим местом (где отпечатки собачьих лап обрывались), валялся клетчатый носовой платок, испачканный в пыли, земле и крови…. Кто-то старательно обтёр собачьи лапы? Очень похоже на то…. Но сразу войти в эту распахнутую дверь не получилось – Карпук (морда «фээсбэшная», без всякой меры осторожная), пользуясь старшинством по воинскому званию, не разрешил, мол: – «Служебные инструкции предписывают (для таких неординарных случаев), не пороть горячку, а, наоборот, дожидаться прибытия спецназа…». Дождались – и «камуфляжников», и «фээсбэшных» экспертов, и даже представителей районной Прокуратуры. Вошли в помещение.… Одна комната (метров, наверное, на сто двадцать пять квадратных), оборудована под официальную и помпезную гостиную прошлых веков: свежие цветы в элегантных вазонах, обеденные столы под белоснежными скатертями, стулья с гнутыми резными спинками, вилки-ложки-ножи серебряные, фарфоровые тарелки, хрустальные рюмки-бокалы, разномастные бутылки с винами, шампанское в мельхиоровых ведёрках, на стенах развешаны старинные картины (репродукции, надо думать?), в массивных позолоченных рамах. Вторая комната – нечто среднее между спальней аристократов и средневековой пыточной: широченная кровать под кроваво-алым балдахином, антикварные прикроватные тумбочки, трюмо с венецианскими зеркалами, тяжёлые бархатные шторы на окнах и – вместе с тем – разномастные кнуты и клещи, аккуратно разложенные на низком длинном столике. Ну, и парочка солидных кинокамер на штативах-треногах. Вкупе с различной осветительной аппаратурой, понятное дело…. Вот, рядом с этими кинокамерами они и лежали – два обезглавленных трупа. То бишь, окровавленных тела. Одно – при жизни – принадлежало мисс Софи Гарднер, единоличной владелице американо-латвийской кинокомпании. Второе – кинооператору той же компании…. А еще под кроватью (которая под кроваво-алым балдахином), обнаружился живой, невредимый и самый натуральный Пётр Первый: двухметровый, усатый, облачённый в нарядные старинные одежды, и очень-очень тяжёлый: еле вытащили мерзавца. Правда, пребывавший в бессознательном состоянии.

– Как это – Пётр Первый? – удивлённо захлопав пушистыми ресницами, засомневалась девушка. – Шутка такая?

– И мы, честно говоря, сперва не поняли. Мол, как такое может быть? А потом, напичкав (в соответствии с профильными инструкциями), успокаивающими и тонизирующими препаратами, привели обнаруженного «Петра» в чувство, он и рассказал – как всё было. Не русский Император, конечно, рассказал, а актёр, игравший его роль….

– Снимался фильм о Петровских Временах?

– Пожалуй, что-то типа того, – неуверенно передёрнув плечами, подтвердил Сергей. – Название фильма – «Тёмная сторона». И посвящался он (по словам пришедшего в себя актёра),…э-э-э, морально-поведенческим нравам, царившим – в те стародавние Времена – при русском Дворе…. Кха-кха. Слушай, а можно я тебе задам вопрос – как дипломированному историку?

– Задавай, Серёжа. Постараюсь ответить.

– Правда ли…м-м-м…

– Не мнись и не менжуйся, майор. Излагай чётко, коротко и сжато, как и положено военному человеку.

– Есть – коротко и сжато…. Правда ли, что наш легендарный, прогрессивный и массово-обожаемый Пётр Первый не являлся образцом для подражания – в нравственном и сексуально-бытовом плане?

– Не являлся, – тяжело вздохнула Ольга. – Причём, совсем. А в некоторые периоды своей жизни (по воспоминаниям современников), связанные с беспробудным пьянством и психическими расстройствами, мог любую и даже любого…э-э-э,…

– Завалить в койку?