Войсковая разведка

Это, пожалуй, был единственный источник света в необычном храме. Белоснежный, он давно растратил свое сияние и теперь угасал. Искрящийся светом саркофаг, длиной метра три и шириной с метр, возвышался над окружающей тьмой, тусклым сиянием выхватывая необычные картины. Несколько десятков странных существ сгрудились у его подножия, и серебристый свет мешал их в одно, невообразимо страшное и прекрасное существо, способное жить по своим собственным законам. Саркофаг был явно высоким, да и последователи странной магии побаивались касаться этого места. Ладар перевел дух и огляделся. Островок спасения был и правда большим мраморным гробом, чьей-то усыпальницей, явно не человеческой, чересчур просторной и высокой, способной вместить не один десяток человек, и крышка его была открыта!

— Илис! Цветок мой ночной, это твои проделки?

Тишина у подножия глухо замолчала, небытие вздрогнуло, явственно, но тут же вновь вернулось к каменной прочности пустоты.

Ладар задумчиво подошел к приоткрытому краю: это путь дальше? Или просто вниз?

Но тут аркан ороговевшей кожи плотно обхватил его шею, заставив мигом согнуться почти втрое; тьма внизу радостно взревела сотнями голосов, тугие кольца выдавливали дыхание, да мелькал перед глазами костяной наконечник — длинный и острый, весь в потеках застарелой крови.

Второй виток обхватил тело, сдавил, пытаясь нащупать несуществующие руки. Где-то над головой взвился и принялся стремительно опускаться третий, призванный окончательно спеленать дерзкого, посмевшего пройти так далеко. Бывший вор торопливо опустился на колени, особым образом сжав пальцы ног: с подошв вылезло по узкому лезвию, не слишком длинному и прочному, зато наточенному до остроты бритвы. И то: не драться на клинках, а перерезать тюремные путы была призвана старая как мир уловка. Мелькнули скрещенные и выпрямленные ноги, разлетелся на две половинки кожаный гарпун, дикий взвизг поднялся под потолок и заметался под его сводами. Брезгливо сбросив с себя остатки каната, Ладар провалился в светящуюся щель саркофага. Под ногами захрустели кости, но сипалу было не до этого: нагнувшись, спиной торопливо двигал крышку поближе к краю, чувствуя, как скрежещут чужие кости по белому камню, как все ближе очередной охранник, решившийся уничтожить дерзкого.

Небольшой стук закрывшейся крышки словно разрезал мир на две части: мир шума и скрежета, опасности и погони — от сузившегося до четырех стен гробницы мира полной тишины и темноты. Ладар обессиленно прислонился к одной из стен древней магической усыпальницы и понял простую истину: без рук он это крышку просто не поднимет. А те, кто ярился и бесновался за ее стенами — странным образом успокоились и сами этого делать просто не будут.

Как можно измерить время в пустоте? Есть ли оно там, где ничего не меняется, где есть лишь слабый магический свет Жизни, дающий возможность существовать?

Сипал сидел на свободном от останков куске саркофага и грустно глядел в никуда.

— Илис! Твое небытие намного уютней. Возможно, потому что там человек не один? Кости Творца способны дарить жизнь и после смерти. Забавный феномен, наверняка найдется какой-нибудь извращенный культ, отринувший жизнь как таковую и наслаждающийся подобным псевдосуществованием. Да почему найдется? Вон они, почитатели, иногда — прекрасные люди, но чаще — уродливые чудовища, напрямую зависящие от эманации этих останков и уже неспособные жить без них. Дикий, дикий остров. Путь в никуда, заканчивающийся в чужом саркофаге. Правы предки, признававшие огненную тризну, возможно, они могли предвидеть и такое?

В какой-то миг, когда, казалось, небытие, победно усмехаясь, расположилось в сознании сипала — он ощутил на своих губах чужие, мертвые, но полные любви губы.

— Илис! Нет, я должен выбраться! Что есть Творец? Создатель или любой из его сыновей, сумевший улучшить первоначальный замысел. Чаще всего — совсем немного, и это практически незаметно, но бывают и такие титаны. Всего себя, свою душу, свой разум, свою кровь и плоть они используют на то, чтобы сделать мир лучше. Не из сиюминутного каприза — из чувства долга. И тогда рождаются новые народы, зацветают тропическими лианами северные острова, меняются растения, животные, люди. А церковь чаще всего объявляет их врагами рода человеческого — чтоб не смели. Не уподоблялись.

Сила в саркофаге была. Чистая, светлая сила созидания. Творца — не было. Тот, подлинный, создавший этот мир, давно ушел туда, где его ждали иные вселенные, иные миры. Оставив свою силу детям, он посчитал, что они сами смогут идти вперед — словно забыв, что дети капризны и редко хотят идти сами.

Что мог тут поделать недоучка, воришка, с точки зрения даже обычных магов, возле смертельно извращенной силы Создателя? Извращенной самой смертью. Ничего? Сипал усмехнулся — и встал на путь тени.