Войсковые разведчики в Афгане. Записки начальника разведки дивизии

Судьба – цепь событий, в своем большинстве, не зависящая от человека. Даже есть такое учение – фатализм, от слова Fatum – судьба. Я еще не раз вернусь к этому, потому, что являюсь убежденным его сторонником.

Так вот, 23 августа 1984 года я прибыл из очередного отпуска и приступил к исполнению своих обязанностей. Отпуск был плановым, и по графику МГ должен был идти в отпуск сразу после моего приезда. Но получилась небольшая накладка – вместо одной плановой операции в районе Баглана возникла еще одна неплановая – в провинции Андараб, где народная власть была установлена недавно, в мае 1984 года, и где часто возникали серьезные проблемы.

МГ был в Афганистане безвыездно уже 11 месяцев, что по всем меркам очень много, нагрузка на психику и здоровье колоссальные. Но ничего в данной ситуации нельзя было сделать: я был на плановой операции в Баглане с командиром дивизии, а ему пришлось участвовать в этой неплановой операции с заместителем командира дивизии полковником А.М. Толюковым. Однако я заручился согласием Толюкова, о том, что МГ после операции (предполагалось, через 10–12 дней) будет немедленно отправлен в отпуск. И вот теперь во все вмешался случай: первая игра случая – должен был уехать в отпуск, но не уехал. Вторая игра, приведшая уже непосредственно к его гибели, вообще ни от кого не зависела.

Произошло это 9 сентября 1984 года. В этот день в ущелье Ортаколь (район долины реки Андараб) был сбит самолет СУ-17 огнем душманского пулемета ДШК.

Звено самолетов СУ-17 136 апиб с аэродрома Кокайты (Узбекистан), пилотируемых летчиками капитаном В.К. Ластухиным и лейтенантом В.С. Пелехом, наносило бомбовые удары вдоль ущелья Ортаколь с высоты 400–500 м. Самолет ведущего – командира звена капитана В.К. Ластухина шел ниже гребня высот и налетел на заранее подготовленную душманскую засаду – огневую точку ДШК. Получив порядка 8 попаданий, самолет потерял управление, летчик катапультировался, но в этот момент самолет перевернулся кабиной вниз и летчик был выстрелен катапультой в землю. Естественно, что парашют не раскрылся и Ластухин погиб. Самолет, пролетев еще около 500 м, врезался в скалу.

Пара вертолетов МИ-8, осуществлявших целеуказание, все это видела, но сделать посадку и взять мертвого летчика не могла, так как на их борту не было десанта, а только экипажи вертолетов.

Доложив на ЦКП ВВС о случившемся, они ушли на дозаправку. Одновременно об этом было доложено командующему 40А, он приказал направить туда десант для эвакуации тела летчика. Время было около 14 часов, т. е. светлого времени оставалось порядка 3–4 часов.

На КП оперативной группы нашей дивизии в этот момент был майор Ярощук и около 20 человек разведроты 122 мсп. Естественно, что кроме них, в этот момент привлечь в десант было просто некого. Так МГ получил задачу на эвакуацию тела летчика. Вылетели на двух вертолетах, в десантной группе 15 человек.

Непосредственно у места падения самолета было сесть невозможно, так как ущелье здесь было узкое, шириной 50—100 м, горная река 3–5 м, по дну большие валуны, деревья и кустарник.

Сержант, командир отделения разведроты Сергей Вовнянко, бывший в этом десанте, рассказывает: «…Садиться пришлось в 1,5–2 км от места падения вертолета, где ущелье как бы раздваивалось, и была пригодная площадка для высадки. Десантная группа во главе с майором М.Г. Ярощуком и исполняющим обязанности командира роты лейтенантом Мстиславом Красовским (командир роты Тимур Асланов был в отпуске) были в первом вертолете, и мы сразу же после высадки побежали по ущелью к месту падения самолета.

Выйдя к месту падения летчика, разведчики были обстреляны небольшой группой мятежников (4–6 человек), вышедшей раньше их к самолету. МГ, шедший впереди, поднялся на валун и в бинокль осматривал горящие останки самолета, находившиеся метрах в 200–300 впереди. Это, видимо, привлекло внимание «духов» и первые выстрелы были произведены по нему. Он был сразу сражен первыми пулями и упал за валуны. Солдаты, шедшие за ним, попытались его вытянуть, но между ними и МГ было около 10–15 м чистого пространства, которое плотно простреливалось.

Разведчик-пулеметчик рядовой Ярослав Плищук, попытавшийся пробраться к нему и оказать помощь, был сразу убит, тяжело ранены заместитель командира взвода сержант Александр Сазонник (четыре пулевых ранения!) и рядовой Агейкин. Дважды был ранен в руку и лейтенант М. Красовский.

Оценив обстановку, видя, что группа попала под огонь не только с фронта, но и фланговый, М. Красовский дал команду отойти назад на 150–200 м, что было тактически вполне правильным решением. Выйдя на связь с КП, доложил обстановку и попросил выслать в помощь десант, а также огневую поддержку…»

По существующим тогда правилам взлет вертолетов разрешался только с разрешения ЦКП ВВС в Кабуле, а так как время уже было позднее, да и пулемет ДШК, сбивший самолет, не был обнаружен (позднее мы нашли от него только бронированный щиток), поэтому вылет вертолетов с десантом на место боя запретили.