Подъехав в тот день к Лайдушке, он понял: у ночевавших там экспедиционных возникли какие-то проблемы — они явно озадаченно толпились у лодки. В разговоре выяснилась, что у всех на глазах творилась какая-то явная чертовщина — ученые и вместе, и поодиночке никак не могли закрыть крышку ящика, в котором лежали кинокамера и пленка. А плыть с открытым ящиком на открытой моторке было чревато — дождь или волны могли запросто погубить дорогую и редкую в те годы аппаратуру и отснятые ленты. Догадываясь, почему это произошло, начальник экспедиции тут же попросил Егора выступить в качестве парламентера между ними и шаманкой. Оказалось, они с вечера долго уговаривали старушку покамлать перед кинокамерой, но она утверждала, что этого нельзя делать без веской причины, да еще напоказ. Ее пытались сначала обмануть, сказав, что двое из работников экспедиции больны, потом просили "наколдовать" хорошую погоду в дорогу, но она заявила, что все стоящие перед ней здоровы, а нужная им погода до завтрашнего вечера и без камлания будет тихой и солнечной, только к закату поднимется шторм. И тогда ученые решили... подпоить бабусю и принялись наливать ей рюмку за рюмкой. Опьянев, она не устояла и взяла бубен в руки...
Когда Егор привел в избушку идущих каяться ученых, шаманка отчитала начальника экспедиции за то, что он "не гак себя вел", а потом предупредила: "Я хоть и "раненая" вчера была и не могла высоко взлететь, но судьбу твою видела, видела все беды, которые стоят у тебя за спиной и могут ждать впереди. Если ты не изменишь свои взгляды и отношение к другим людям, то очень плохо кончишь". Начальник поспешил извиниться и даже предложил засветить пленку, однако шаманка хоть и не поняла последних слов, но сказала, что уже никому ничего не надо делать. Когда провинившиеся гости вернулись на берег, крышка ящика послушно захлопнулась, но долгая задержка стоило того, что по пути назад они угодили под обещанное вечером ухудшение погоды. Попавшая в шторм моторка приткнулась к берегу наполовину залитая водой, и мокрыми насквозь оказались не только все пассажиры, но и злосчастный ящик с кинокамерой и безнадежно испорченными пленками.
Забегая вперед, можно добавить, что конец жизни начальника экспедиции действительно закончился трагически, и это было связано с тем, что он, к сожалению, так и не сумел изменить свои "научные" взгляды, навязанные большевистской идеологией.
ШАМАНИЗМ ПО-ЮКАГИРСКИ, ИЛИ МЕШОК С КОСТЯМИ ПРЕДКА
Юкагиры в свое время считались одним из самых малочисленных народов на огромной площади бывшего Советского Союза — в пределах Якутии их жило менее 600 человек. И при этом они еще и разделялись на две этнические группы — нижнеколымскую (тундровую) и верхнеколымскую (лесную). Однако так было не всегда. Даже в XVII веке в юкагирах числилось около пяти тысяч человек, а легенды о более далеких временах рассказывают, что племена одулов (так звучит самоназвание этого народа) в низовьях Колымы, Яны, Индигирки и даже Лены были столь велики, что пролетающие над их стойбищами лебеди темнели от дыма костров. Да и якуты, видимо, недаром до сих пор называют северное сияние "юкагирскими огнями". Но судьба была недоброй к одулам — один из самых древних народов Северо-Восточной Азии оказался вытесненным более поздними, сильными и воинственными пришельцами к самому побережью Ледовитого океана, а затем экстремальные условия Заполярья, привнесенные эпидемии, непосильные поборы, межплеменные стычки и ассимиляция едва не довели дело до печального конца. И все-таки юкагиры выстояли и сохранили свой язык, культуру, обычаи и в определенной части — собственную языческую систему строения и восприятия мира, ее ритуалы и обряды. Правда, в первые же десятилетия советской власти и без того понесшая большие потери древняя вера одулов была практически искоренена на общественном уровне (что несложно оказалось сделать среди столь маленького народа), но материалы более ранних исследований, фольклор и живущая по сей день в людях память позволяют в какой-то мере реконструировать особенности юкагирского шаманизма.