Воительница и Сфинкс

— Эй, женщина! А ну отодвинь скотину! Поживей! Зена почтительно кивнула, стараясь скрыть улыбку, и, заставив Арго отступить, позвала Габриэль. Ответа не было: вокруг гудела толпа, и, возможно, они просто не услышали друг друга. Воительница обернулась в седле — Габриэль рядом не было, приподнялась в стременах — и в нескольких шагах от себя разглядела фигурку, полускрытую чудесными светлыми волосами. Видимо, толпа увлекла девушку за собой.

— Габриэль! — прокричала Зена изо всех сил, стараясь перекрыть гомон толпы, и скоро за ее спиной раздался восхищенный и безмятежный голос подруги:

— Нет, ну ты видела? Он… Он прекрасен, как Гермес на той фреске в Итаке! О-о-о…

А затем воительница услыхала второй голос, уже мужской: теплый, глубокий и удивительно красивый.

— Габриэль! О, милая Каллиопа, муза моя, скажи, что глаза мне не врут! Габриэль! — Зена повернулась иувидела, как сквозь толпу протискивается изящный, миниатюрный юноша. Он стиснул девушку в объятиях, и ей на плечи упали мягкие темные локоны.

— Гомер! — Габриэль не могла скрыть восторга. — О, Гомер, это ты, как я рада! Что ты здесь делаешь?

Будущая знаменитость обнял девушку за плечи и притянул к себе еще ближе:

— И я очень рад, глазам не верю! Я думал, вас не будет в Афинах сотню лет!

— Приехали на забеги. Соревнования женщин.

— О, не знал, что ты бегаешь, Габриэль! Или участвует Зена? — в уголках его губ появилась морщинка, и он, спохватившись, прибавил: — Извини, не сразу тебя заметил. Это, наверное… Да-да, — ответил юноша сам себе и обратился к воительнице с неотразимой улыбкой: — Добрый день, Зена. Я столько о тебе слышал!

— Не сомневаюсь, — сухо ответила она. — Габриэль и о тебе много мне рассказывала. Всегда приятно познакомиться с человеком, которого она так ценит.

— Забеги! — словно лунатик, повторила Габриэль и потянула Гомера за рукав. — Пройдись с нами немножко. Я не хочу опаздывать: сегодня бежит Аталанта! Только, Гомер… или ты теперь зовешься Орионом?

— Нет, решил внять твоим советам и остаться Гомером.

Зена уже привычно возвела глаза к небу и, вполуха слушая дружескую болтовню своих спутников, продолжала пробиваться сквозь толпу. Народу становилось все больше. Блеснувший в морской дали солнечный луч дал ей ориентир. Габриэль шла рядом, одной рукой цепляясь за стремя, другой обнимая юного певца:

— Не думала, что ты можешь свободно гулять по Афинам. Ну, бродить по рынку и прочее. Разве так в Академии обращаются с новичками?

Он застенчиво рассмеялся:

— Я давно уже сдал первый экзамен и перешел в категорию постарше. Теперь у меня другие возможности.

— Уже сдал? Потрясающе!

— Да, правда, здорово. Должен признаться, я позаимствовал пару твоих песен, сделал главным героем мужчину — прости уж, — и эти легенды создали мне репутацию.

— О, — рассмеялась Габриэль, — не скромничай! Ты замечательный рассказчик, и это главное.

— Ладно, оставим это. Как только ты переходишь на другой уровень, тебе позволяют выходить в город и зарабатывать на жизнь своими песнями. Если повезет, разрешат даже сходить на рынок, послушать рассказы приезжих, а потом записать их в стихах. По уставу, каждый день ты должен приносить не меньше трех новых песен, но на деле их никто не считает. Можно просто развлекать людей своими фантазиями, но, если ты недостаточно хорош, — Гомер потупил глаза, — толпа даст тебе это понять, на рынке с поэтами не церемонятся. Поэтому лучше держаться подальше от лотков с овощами.

Габриэль расхохоталась и хлопнула в ладоши, а Зена недовольно нахмурилась, но, впрочем, быстро сообразила: рядом с прилавками полно переспелых фруктов и гнилых овощей.

— Кстати, — весело сообщил Гомер, — сегодня у нас праздник: мы провожаем двух выпускников, и мне поручено купить чаши и кувшин для вина. Проще говоря, я могу целый день бродить, где хочу, а к вечеру обязан принести посуду, которая обоим придется по вкусу. Не вздумай жалеть, что ты не в Академии, Габриэль: ты представить себе не можешь, сколько времени уходит на пустяки!

Зена услышала, как Гомер принялся перебирать кружки и чаши, а потом провел одной о другую с таким противным скрежетом, что по спине у воительницы побежали мурашки.

— Как тебе эта? — спросил юноша, вертя перед носом у подруги очередную чашу.

— Интересный оттенок, — с сомнением в голосе произнесла Габриэль. «То есть полная безвкусица», — истолковала Зена и хмыкнула. Девушка продолжила: — Ты не думаешь, что дриад слишком много? А тут еще и Вакх, и селянки…