Воительница и Сфинкс

— Ты видела, какой я стратег, — горько произнесла Аталанта.

— Да, видела. Твоя задумка была так сложна, что восхитила бы строителей лабиринта, и она могла сработать, — ответила воительница. — Ты неплохо разрабатываешь планы, но случайности тоже надо учитывать. И, пожалуйста, никогда не трогай детей!

— Я до смерти боюсь, — жалобно призналась Аталанта. Ее взгляд задумчиво остановился на спящем Иксосе; старый охотник тяжело дышал и хмурил брови. — Я пытаюсь казаться храброй ради него: он ведь не молод ион не воин. Теперь у него осталась только я. Если Иксос решит, что моя жизнь в опасности, о себе он не подумает. Я не хочу потерять его. Иксос и Ненерон были единственными, с кем я могла говорить, кто меня любил, — охотница метнула на Зену быстрый взгляд и тут же отвернулась. — Мне так страшно, что я не в состоянии пускать тебе пыль в глаза. Смейся: Аталанта боится!

— Ну, не так уж это заметно. Скажи, а почему ты так… странно относишься к еде? — охотница в изумлениивзглянула на собеседницу. — Я видела, как охотник упрашивал тебя проглотить хоть ложечку супа. Да, суп не слишком хорош, не помешала бы щепотка пряностей. Однако ты капризничала, как младенец. Мне доводилось видеть, как люди падали в обморок от голода. Поверь, ничего приятного! — охотница не отвечала и упорно отводила глаза; Зене пришлось заговорить снова: — Если ты не будешь есть, ты умрешь. Не понимаю, зачем морить себя голодом. Выбери другой способ: этот кажется мне долгим и нудным.

— Я нормально ем, — упрямо огрызнулась Аталанта. — А тебя это вообще не касается!

— Если б не касалось, я бы не спрашивала, — ответила Зена, — но завтра мне нужна твоя помощь.

Воцарилась гнетущая тишина. Охотница, у которой подрагивал каждый мускул, выдавая напряжение инеловкость, отводила глаза. Зена неподвижно ждала. Аталанта фыркнула:

— Да, я длинная, сухая а без малейших округлостей, но ничего плохого в этом нет! От меня того и ждут: я бегунья, охотница, стрелой. В одном ряду с Афиной и Артемидой. Толстая охотница? Это же посмешище! Я бы тогда носа на улицу не высунула… не говоря уж о теле.

— Так вот где собака зарыта! — воскликнула Зена. — Все дело в образе, который создали легенды! Ты моришь себя голодом, чтобы соответствовать чужим фантазиям?

— Я не морю себя голодом! — сквозь зубы прорычала Аталанта, — Я просто хочу оставаться такой, как я есть. Люди…

Воительница посмотрела на свои руки и вытянула их вперед. Под бронзовой от загара кожей играликрепкие мускулы. Зена пожала плечами:

— Большинству людей нет дела ни до кого, кроме самих себя и своих близких. Если ты избавишь их от гибели или опасности, они даже не заметят, что у тебя оба глаза на одном боку. Какая им разница?

— Между нами есть большое различие, — пробормотала Аталанта. — От тебя не ждут эфирной невесомости.

Повисло молчание. Иксос перекатился на другую сторону и слабо застонал во сне. Аталанта нагнулась поправить его плащ; Зена сменила позу.

— Ты позволишь другим выбирать, кем ты станешь? — спросила она. — Подумай, тебе ведь нужны мускулы издоровая кровь. Знаешь, что это такое? Мускулы помогают тебе натягивать лук, выслеживать зверя. Они дают тебе шанс соперничать и выигрывать. — Аталанта искоса посматривала на воительницу, но по большей частивзгляд ее был устремлен на старого Иксоса. Тот тихо посапывал, и разговор ему ничуть не мешал. Зена продолжала: — Если б я ела, сколько ешь ты, однорукий Зейкон прикончил бы меня одним ударом. Незавидная судьба, согласна?

— Зачем ты затеяла эту беседу? Ты ведь ничем мне не обязана; я тебе даже не нравлюсь.

— Не буду спорить. Мне пришлось не по душе, что ты сделала в нашу прошлую встречу, к тому же у нас мало общего. Будь мы обычными людьми, мы могли бы просто не замечать друг друга. — Зена обдумывала своислова и тщательно их выбирала: сейчас было очень важно не разозлить охотницу сверх меры и не посеять в ней недоверие. — Не забывай, пленные девочки смотрят на тебя с обожанием. Я видела, как они поедалитебя взглядом: их глаза горели от восторга, их восхищал и желтый хитон, и твои золотые волосы. Онимечтали увидеть Непревзойденную Аталанту, великую героиню, и не разочаровались. Когда пришел их черед бежать, они пытались подражать тебе и, зная, что ты где-то рядом, летели над землей легче лани. Ты для них идеал, на тебя они желают походить, а ты ведь именно этого хочешь, верно?

— Я сама не знаю, — ответила бегунья. — Девочки меня смущают.

Зена бросила короткий взгляд на Габриэль и Гомера, сидевших плечом к плечу; певцы шушукались ихихикали, предвкушая изумление Сфинкса. Мысленно она ответила Аталанте: «О, я знаю это лучше, чем ты думаешь, бегунья. Слава богам, мое смущение прошло очень быстро, но я помню, как я злилась на Габриэль, видя ее восхищенную мордашку! Наверное, меня раздражала не она, а задача, которую приходилось решать, или я злилась сама на себя. Да, Аталанта права, слава смущает и обязывает, и все же…» Зена договорила вслух: