Воительница - Жажда мести

- Я... я не думал, что... Я не хотел причинить тебе вред, пробормотал он.

- Сомневаюсь, что ты смог бы найти на мне место, где нет боли, - слабо улыбнулась Песнь Крови.

Она перевела взгляд на Харбарда:

- Ты обещал, что все кончится на закате.

- Я же не говорил, какой именно закат имею в виду.

- Будьте вы прокляты, прислужники Одина! Все вы, как один, хитрецы и обманщики...

- Ну-ну, - оборвал ее Гримнир. - Ты выжила, и этим все сказано. Теперь ты можешь рассчитывать на помощь ульфбьернов.

Харбард присел рядом с ней на корточки.

- Песнь Крови, - обратился к ней вождь, - что произошло во время бури? Что ты видела или слышала? Что явилось тебе во тьме. Я... мы должны знать.

- Прикажи подвесить себя на дерево, и ты все узнаешь.

- Я уже висел, - ответил Харбард. - Все, кого ты видишь здесь, побывали на виселице. Мы называем ее "кобылой Одина" [Намек на буквальный перевод имени мирового древа - Иггдрасиль - конь Игга (Страшного), то есть Одина.]. Но никогда прежде никто из нас сам не падал с дерева. Ты же буквально свалилась. Веревка сгорела. Тебе что-нибудь привиделось? Посещали тебя какие-нибудь образы?

Воительница поджала губы, отвела взгляд.

- Со мной ничего особенного не случилось, - упрямо повторила она.

- Скажи им, Песнь Крови, - настойчиво посоветовал Гримнир. - Это очень важно.

Женщина бросила испытующий взгляд на рыжебородого великана, затем с подозрением глянула на испещренного шрамами вождя и вновь перевела взгляд на рыжебородого.

- Гримнир, мое испытание закончилось? - спросила она. - Если я открою, что мне пришлось испытать, не может так случиться, что они откажутся помогать мне?

- Твое испытание закончилось, - подтвердил Харбард.

- Гримнир? - игнорируя вождя, спросила воительница.

- Да, все позади.

Теперь она глянула прямо в глаза Харбарда:

- Я не понимаю, о каком именно испытании ты ведешь речь, хитрец.

- Что тебе привиделось? - решительно осведомился Харбард.

Песнь Крови что-то пробормотала про себя, потом, взглянув на Гримнира, ответила:

- Моя дочь Гутрун. Наши сознания как бы соприкоснулись, прибавив обеим нам сил и решимости.

- Это хорошо, это дар Одина, - одобрительно кивнула Ульфхильда.

Харбард тоже покивал:

- Хорошая примета. Что еще ты видала, Песнь Крови?

- Двух воронов, которые хотели выклевать мне глаза, но я сумела отбиться.

Харбард просиял, победно глянув на Ульфхильду.

- Хугин и Мунин! - обрадованно воскликнул он.

- А волков Одина ты не различила? - спросила Ульфхильда. - Может, где-нибудь поблизости ты приметила Фреки и Гери?

- Нет, волков не было. Мне пришлось насмотреться много другого. Образы так и мелькали. Скоро я окончательно выбилась из сил и повисла в петле. Затем, помню, меня ослепил яркий диск, после него наступила полная тьма. То же самое и на теле - сначала обжигающий огонь, потом ледяной холод. Но все это смутно, какими-то обрывками. Вот что отчетливо отложилось в памяти лицо дочери. Вдобавок я сердцем ощутила, что она еще жива. - Песнь Крови потянулась, коснулась руки Гримнира и страстно добавила: - Гутрун жива! Затем она обратилась к Харбарду: - Вот за это знание я благодарна Одину, за все же остальное проклинаю.

Харбард и Ульфхильда рассмеялись:

- Проклинай, сколько хочешь, Разорвавшая Петлю.

- Почему разорвавшая?

- Потому что, - объяснила Ульфхильд, - Одину, без сомнения, пришлись по сердцу твои проклятия.

Харбард поднял палец и добавил:

- Рассказывают, что Один больше всего ценит тех героев, кто полагается только на себя, кто особенно не рассчитывает на богов и кто, пока не войдет в Валгаллу, ни перед кем не склонит голову и не сложит оружие. Теперь, когда ты помечена его рунами, твои проклятия у него ничего, кроме усмешки, не вызовут.

- Какие руны? - встрепенулась Песнь Крови и машинально коснулась повязки на горле. - Ты имеешь в виду ожоги от веревки? У тебя, я смотрю, тоже рубец на шее. Надо же, я только сейчас заметила его. Ух ты, - она всплеснула руками, - Гримнир, ты, оказывается, тоже помечен.

- У тебя на шее отпечаталось что-то другое, вовсе не похожее на шрам или рубец, - тихо проговорил рыжебородый. - С нашими отметинами ничего общего.

- Вот почему нам так важно знать обо всем, что случилось с тобой прошлой ночью, - объяснила Ульфхильда.

- Я надеялся отыскать разгадку, - подтвердил Харбард. - Найти ключ к надписи, выжженной у тебя на шее Одином.

На мгновение в пещере зависла тишина, затем Песнь Крови начала сыпать проклятиями.

Ялна вдруг вскрикнула:

- Руки не держат. Скользят.

Она попыталась приостановить сползание. Ничего не вышло. Ее руки начали соскальзывать с мокрого камня.

- Сейчас я упаду! - вскрикнула она.

Тирульф кончиками пальцев ухватился за какую-то трещину, переместился поближе к девушке. Здесь нащупал ногой узкий выступ, переместил вес тела и успел подхватить Ялну, неостановимо смещавшуюся к краю скалы, за которым открылся глубокий обрыв.

- Постарайся найти зацепку, - закричал ей воин.

Наконец Ялна сумела ухватиться за выступ. Здесь чуть передохнула, перевела дух.