Войти в бездну

– Ситуация донельзя непонятная, – покачивал головой Гильгоф, глядя сквозь очки на пламя костра. – Думаю, сейчас ни у кого нет сомнений в том, что мы имеем дело со следами нечеловеческой цивилизации. Вернее, неземной, поскольку останки принадлежат представителям нашего биологического вида. Предположения строить слишком рано, особенно учитывая бессмысленность наших находок. Этот донельзя странный Лес, никому не нужная Дорога и, наконец, захоронение на Острове скорее всего связаны между собой некой смысловой нитью, но мои рассуждения не уходят дальше версии о ритуальном значении данных объектов. Анечка, Луи, какие у вас мысли?

– Пока я не узнаю, что мы здесь делаем – никаких мыслей! – Я наконец-то решился высказать наболевшее. Уволят – ну и черт с ними! – Доктор, расскажите правду. В историю с «альтернативными формами жизни» я не поверил сразу. Вы занимаетесь чем угодно, но только не биологией. За несколько дней мы встретили столько необычностей, сколько человек не видел за всю историю космической эры – признайтесь, вы ведь знали о Дороге?

– Нет, не знал, – отказался Гильгоф. – Я не вру, Луи. Никто не знал. Хотите откровенности? По большому счету я не имею права на откровенность, но… Вы нам не доверяете?

– Не совсем точная формулировка. Я вижу, что вы скрываете от меня истинный смысл вашего интереса к Гермесу.

– Хорошо, – вздохнул доктор, машинально посмотрев на дисплей диагностера – машинка свидетельствовала, что состояние Крылова приходит в норму. – Вот вам правда и истинный смысл: примерно через полгода начнется массовая колонизация Гермеса. Массовая, понимаете? Сначала сюда прибудут службы поддержки, техника, рабочие, специалисты в области сельского хозяйства, войска… Это примерно полмиллиона человек. За следующие двадцать пять месяцев в этот мир переселятся около ста или ста пятидесяти миллионов человек, которым мы должны будем загодя предоставить все необходимое для выживания и обеспечить их безопасность.

– Я же серьезно, доктор!

– А я – еще более серьезно. Луи, вынужден вас огорчить: получить университетское образование на Земле вы не сможете. Никогда. Поскольку наша прародина в Солнечной системе очень скоро превратится в безжизненную пустыню или попросту исчезнет как данность. Анечка не даст мне соврать… В нашу задачу на Гермесе входит установить маячки для посадки первых транспортов в наиболее пригодных к этому районах обоих материков. Вторую группу «Франц-Иосиф» высадил на Восточном континенте, в Юргинской колонии. В тот самый день, когда мы впервые встретились. Самой собой, мы вынуждены пока действовать негласно и максимально незаметно. Теперь ясно, почему мы были принуждены не раскрывать вам целей этого путешествия?

– Но… – заикнулся я и спросил с самым дурацким видом: – А куда пропал корабль-носитель, сбросивший «Франца-Иосифа» после выхода из Лабиринта? Я же видел, такой точки входа возле Вольфа 360 не существует!

– Очень наблюдательный молодой человек, – как бы невзначай заметила Аня. – Таких либо надо душить в колыбели, либо брать на работу.

– Он сразу прыгнул в систему звезды Капелла, – не обратив внимания на слова верной спутницы, ответил Гильгоф. – Тамошнее солнце по спектральному классу похоже на наше, есть предположение, что на его орбите отыщутся пригодные для жизни планеты.

– Но как же так? – несказанно поразился я. – Капелла? Это ведь далеко!

– Было далеко, а теперь близко, – усмехнулся доктор. – По вашему лицу, Луи, можно читать как по книге, и книга эта мне говорит: если немедленно не объяснить все подробности, вас постигнет информационная контузия и вы сляжете на пару с Коленькой! Поскольку возиться сразу с двумя больными у меня нет никакого желания, придется рассказывать… Анечка, дорогая, поставьте кипятиться воду, устроим вечер любителей хорошего кофе!

* * *

Гильгоф не ошибся: информационная контузия – это страшная штука. Следующие три дня я ходил как в воду опущенный, причем как в переносном, так и в прямом смысле, поскольку мы устроили еще несколько экспедиций на Остров. Построить плот ничего бы не стоило, но вплавь – быстрее.

Результатом тщательного обследования Острова стала новая коллекция трофеев в виде скелетов одиннадцати людей, находившихся в склепе-пещере, куда намедни кувырнулся Крылов. Сам Коленька пришел в себя уже на следующий день, к вечеру начал довольно уверенно ходить на своих двоих и не менее уверенно материться – терапевтическая РНК-регенерация тканей – дело болезненное, наверное почти настолько же, насколько и сама травма. Разумеется, он оставался в лагере – Гильгоф категорически запретил участвовать в работах и залезать в воду.