Войти в ту же реку

Артист, добравшись до телефона, набрал на диске номер.

– Алло? – приятный женский голос откликнулся на вызов.

– Могу услышать Германа Алексеевича?

– Минуточку, сейчас позову папу…

Откинулся в кресле, расслабленно поджидая, когда в трубке послышится знакомый голос.

– Слушаю вас.

– Здравствуй, Белун. Рад, что жив и здоров.

– Кто говорит?

– Не узнал, значит?

– Астах, ты?

– Я.

– Давно не общались…

– Все потом. Срочно свяжись сам знаешь с кем. Пусть передадут по эстафете, что я нашел того, кто нужен Владимиру.

– Сколько ты в Москве будешь?

– Теперь столько, сколько потребуется князю. Постараюсь адресок срисовать. Главное ты поторопись, и чтоб там поторапливались. Мне с ним одному не справиться.

– Астах, никак умения растерял?

– Хуже. Его только физической силой взять можно. Белун, прошу, не откладывай это дело в долгий ящик…

– Не учи! Понял я. Понял! Что, приперло?

– Да. Устал. Домой хочу и чертово наследство надоело.

– Все сделаю.

* * *

…Каретников не Штирлиц, проснулся по будильнику, грохотавшему, как товарный поезд. Приведя себя в порядок, вышел из квартиры. Радовало отсутствие пригляда со стороны Забияки и компании. Аксенов строго берег чистильщика, официально учившегося в данный момент в пограничном училище, каким-то образом хоть и «посредственно» сдававшего сессию и все дисциплины первого курса обучения. «Контора» в своем праве, как и кем распорядиться.

На Октябрьском поле выйдя из метро, издали увидел Танцора. Паразит! Приплясывать чечетку у него, наверное, въелось в сознание. Вот из-за таких глупостей человек обращает на себя внимание. А одежда? Он бы еще рыжий парик напялил и башмаки шестидесятого размера! Серенькой мышкой побыть пару часов для него не судьба. Выдохнул, приводя в порядок нервное напряжение от увиденной картины внешнего вида «напарника». Хоть не опоздал, не скрылся, и то ладно. Чумадей!

Подошел, не здороваясь, позвал за собой:

– Идем!

У подъезда остановились.

– Стоим, ждем.

– Зачем нужно было в такую рань тащиться? – возмутился Аркадий.

Он что, совсем «теплый»? В шахтных стволах производил другое впечатление. Каретников промолчал, лишь недобро зыркнул на доморощенного «сатаниста».

Люди, подверженные решениям своих каких-то дел, проблем и необходимости идти на работу, в школу, институт, торопливо проходили мимо. Москва – это город, в котором все торопятся. Так всегда было, есть и, как знал Каретников, так будет. Район Октябрьского поля сравнительно молодой, основная застройка его пошла лишь в конце шестидесятых, поэтому и улицы и сами дома выглядят намного моложе, чем в центре…

– Он!

Михаил мотнул головой в сторону узколицего, под шестьдесят лет, мужика в приличном плаще и шляпе, державшго в руке портфель. За другую его руку уцепилась дама, по виду старше бальзаковского возраста. Оба о чем-то беседовали, обходя лужицы на асфальте.

– Так, а баба как же? – спросил Аркадий.

– Вот так! Было бы проще, сам управился. Действуй!

– Тьфу на тебя! Связался…

Левинзон, сокращая расстояние, метнулся вдогон пожилой паре. Каретников наблюдал, как артист, обогнув обоих, о чем-то спросил женщину, та кивнув, отпустила руку супруга и пошла дальше одна в сторону метро, будто так и надо.

«Вот же выродок! Умеет людям мозги пудрить».

Между тем Поляков, постояв какое-то время столбом, будто не замечая следовавшего по пятам гипнотизера, поплелся назад.

«Неужели сработало?»

Оба прошли мимо Михаила, не замечая его. Завернув к подъезду, остановились у двери. Каретников пристроился «в кильватер». Дверь с шумом открылась, чуть не задев Полякова.

– Здравствуйте, Дмитрий Федорович! – поздоровалась выбежавшая на улицу школьница лет двенадцати, с ученическим портфелем в руке.

Если генерал промолчал, то Аркадий успел провести ладонью перед глазами ребенка. Сказал:

– Беги, в школу опоздаешь.

На лифте все трое поднялись на шестой этаж, зашли в квартиру.

– Сажай его в кресло.

Зал большой, светлый, обставлен первоклассной мебелью. Стеллажи под завязку заполнены книгами. Стены и полки на них, все в мишуре и статуэтках из Индии и сопредельных с нею государств. Из зала проход в спальню и комнату с закрытой на замок дверью, скорее всего, кабинетом хозяина жилья.

«Творческая личность» потянулась к фигурке женщины, вырезанной из цельного куска темного дерева.

– Руками ничего не трогать, даже не прикасаться, – приказал Каретников. – Товарища контролируй.

– Чего его контролировать? Он спит.

– Так потревожь! Выясни, где ключ от кабинета.

Михаил, надев перчатки, воспользовавшись найденным ключом, вошел в кабинет, осмотрелся. Комната не большая, но функциональная, с любовью обставленная во вкусе хозяина. На стенах в рамочках фотографии со значимыми в «системе» и государстве людьми. Фотографии с семьей и друзьями. Так сразу и не скажешь, что это кабинет неуловимого Бурбона. Выглянул в зал, подбодрил напарника:

– Начинай задавать вопросы.

– К-какие?

– Нужно выявить его тайники.

– Понял.

Понял он! А лицо чего кислое такое? Не знал, зачем пришли? Точно чумадей! Как людям пакостить, это он в первых рядах. Упрашивать не нужно, а сейчас думает, что воровать приперлись, и скис.