Воющие псы одиночества

Зачем он тут сидит? Чего ждет? Очередной подачки в виде модной куртки или стильных часов? Честно говоря, было бы очень кстати, но сегодня, совершенно очевидно, не обломится ему. Ждать придется как минимум две недели, а ведь уже тепло и носить зимнюю куртку как-то не по сезону. А если не ждать? Если попробовать не пойти у нее на поводу? Ну что она сделает? Убьет его? Кишка тонка. Выгонит? Так она и без того его выгонит, только не сразу, а когда выйдет из спальни. Чем он рискует?

Ноги снова затекли, Георгий поднялся, немного походил по комнате, чтобы размяться, дошел до окна, выглянул на улицу, сделал несколько шагов к входной двери и споткнулся о брошенный пакет. С досадой пнул его ногой и наклонился, чтобы поднять. Из пакета выпала черная вельветовая куртка. И что-то непонятное, лохматое. Парик? Да, парик. Длинные каштановые кудри, слегка отливающие медью. Странно… Зачем ей парик? Совсем недавно она постриглась. Зачем было стричься, если ей нравятся длинные волосы? Оставила бы как есть. Чепуха какая-то. Вечно она пытается сделать себя, получше, попривлекательнее, то с прическами мудрит, то с макияжем, то с одеждой, хочет выглядеть моложе и сексуальнее. А зачем? Кому она нужна-то, кроме него, Георгия? Кто на нее позарится?

Хотя… ведь ездила же она куда-то. Для кого-то надевала и парик этот патлатый, и молодежного покроя куртку. Неужели нашелся любитель несвежего тела? И ведь это уже не в первый раз.

Он еще раз с силой ударил по вывалившемуся из пакета содержимому, парик взмахнул крыльями-локонами, отлетел и приземлился на пороге комнаты, а куртка испуганно забилась в угол.

Решительно рванув ручку двери, Георгий вошел в ванную. Что ни говори, а выглядит она очень даже прилично для своих лет, подумал он, имея в виду, конечно же, не ванную комнату, а находившуюся в ней женщину.

- Где ты была? - громко спросил он, стараясь при помощи децибел придать себе храбрости. - Мне надоели твои постоянные отлучки.

- Ничем не могу помочь, - равнодушно бросила она. - Если что-то надоело тебе, то это проблема твоя, а не моя.

- Так все-таки, где ты была?

- Там же, где всегда.

- Где это? - он немного растерялся, не ожидая такого ответа.

- Это не твое дело. Ты проводишь со мной несколько часов в неделю, все остальное время я живу своей жизнью, о которой я тебе не обязана рассказывать. Выйди, пожалуйста, и не мешай мне.

- У тебя кто-то появился?

- Это не твое дело. Мы с тобой не живем вместе, ты всего лишь приходящий любовник и моим временем не распоряжаешься. Я бываю там, где хочу, и тогда, когда хочу. И, если уж на то пошло, с тем, с кем хочу. Не понимаю, что тебя не устраивает.

Она даже не повернула голову, так и лежала, вытянувшись в ванне и подняв лицо, будто разглядывая что-то на потолке.

- Я понял. - Георгий сделал над собой усилие, чтобы не ответить грубостью, за которую ему пришлось бы потом дорого заплатить. - Я не прошу, чтобы ты передо мной отчитывалась…

- Было бы странно, - презрительно фыркнула она.

- Но я могу спросить хотя бы просто из любопытства? Мы все-таки не чужие с тобой, правда? Ты приходишь в два часа ночи, напряженная, взбудораженная, сама на себя не похожая, со мной не разговариваешь, даже видеть меня не хочешь. Так было и в прошлый раз, месяц назад, я помню. И в декабре, перед Новым годом. И осенью было. Я ничего не требую, я просто хочу знать, откуда ты возвращаешься в таком… непонятном состоянии.

Она соизволила повернуть голову, подняла над розоватой от ароматических кристаллов водой одну руку, пошевелила пальцами в воздухе, рассматривая маникюр. Потом проделала ту же манипуляцию с другой рукой. Ногти были длинными, покрытыми черным и красным лаком: на черном поле красная полоска по диагонали. «Ей не идет, - подумал Георгий. - Молодым девчонкам черный цвет придает сексуальность, а ее он уже старит. Неужели сама не видит?»

- Я бываю там, где получаю удовольствие, - негромко ответила она, снова уставившись в потолок. - Более того, я получаю наслаждение, такое наслаждение, какое тебе и не снилось. Самое острое и самое глубокое наслаждение, какое только можно вообразить.

- Ты что, не понимаешь, что в твоем возрасте это очень опасно?! - взорвался Георгий. - Тебе уже не семнадцать лет!

- Ты о чем? - Она слегка удивилась, но, однако, не настолько, чтобы все-таки посмотреть на него.

- Ты ведь наркотики употребляешь, да? Я угадал? Что ты делаешь? Нюхаешь кокаин? Или колесами заправляешься? Или уже колешься? У тебя что, совсем мозги отшибло, не соображаешь ничего, да? Забыла, сколько тебе лет?

Он еще успел проорать несколько столь же гневных слов, когда вдруг понял, что она его не слушает. Она хохочет. Громко, немного истерично, даже как-то надрывно. Теперь она сидела в ванне, полуобернувшись к нему, положив руки на бортик и уткнувшись в них лицом. Внезапно смех оборвался. Она подняла голову и посмотрела на Георгия так, что ему стало не по себе. Глаза ее были еще более страшными, а лицо еще более бледным, чем полчаса назад, когда она пришла.