Воющие псы одиночества

Жена Шустова кинулась за ними.

- Вы его простите, ради бога, - торопливым шепотом заговорила она, - не в себе он с тех пор, как Танечки не стало. Если вам нужно что-то спросить, я все расскажу. Вы меня на улице подождите, ладно? Я минут через пять выйду.

- Спасибо, - негромко отозвался Бычков. - Мы подождем.

Они вышли из квартиры и сели в лифт.

- Что это было, Назар Захарович? - спросила Настя, не без труда придя в себя от изумления.

- Это был результат тщательно продуманной акции. Разговаривать с Шустовым мне по вполне понятным причинам не хотелось, мне даже видеть его противно, не то что беседовать с ним. Но как же без него обойтись? Ведь отец потерпевшей, никуда не денешься, и если бы мы с самого начала заявили о своем желании разговаривать только с матерью Тани, это могло бы вызвать черт знает какие последствия. А так форма соблюдена, мы пришли в дом, а там уж Михаил Андреевич сам не захотел с нами говорить, так что с нас взятки гладки. Я хотел иметь возможность разговаривать только с женщиной, и я такую возможность получил.

- Ну вы даете, дядя Назар! Он ведь нас за оперов принял. Могу себе представить, что было бы, если бы мы успели объяснить, зачем на самом деле пришли. Убил бы, наверное, - задумчиво предположила Настя.

- Вот потому я тебя к нему одну и не пустил. Ты же приличная девушка, начала бы прямо с порога объяснять про научный анализ и сбор эмпирического материала, развеяла бы его заблуждения, а в ответ получила бы или травму черепа, или такое оскорбление, от которого загремела бы прямиходом куда-нибудь в нервное отделение. Я ведь предупреждал тебя - мне эта порода хорошо знакома. По Шустову можно все законы психологии как по учебнику изучать. Вот, к примеру, знаешь такой закон, согласно которому мы в других людях больше всего ненавидим именно те недостатки, которые присущи нам самим? Казалось бы, если какая-то черта есть у нас и мы с ней миримся, то должны мириться и тогда, когда замечаем у других, ведь мы уже придумали целую систему оправданий и аргументов в пользу того, что это, дескать, не страшно и вполне приемлемо. Ан нет, у нас-то есть - и нормально, а у других-не моги. Вот ведь парадокс!

- Парадокс, - согласилась она. - Шустов за что боролся, на то и напоролся. Как он вашего сына гнал из дежурки? А потом его самого погнали, и точно такими же словами, дескать, не мешайте работать, у нас дела поважнее есть. Как ты относишься к окружающему миру, так мир относится и к тебе, все на основе взаимности. И ведь он даже не понял, что ему аукнулась его собственная жизнь, представляете? А о каком похищенном олигархе он говорил? О Татищеве, что ли?

- Наверное, - пожал плечами Никотин. - Вроде его как раз года два назад похищали. Ты смотри, дочка, как жизнь переменилась-то, а? Раньше, при советской власти, слово «убийство» было магическим словом, при звуках которого все поднимались в ружье и работали не покладая рук. А теперь что? Никому ничего не надо, даже не всякое убийство на контроль у руководства ставят. Теперь даже не стесняются публично объявлять, что одно убийство важнее другого. Раньше хоть вслух не говорили, считалось все-таки неприличным, считалось, что жизнь всякого человека бесценна. А нынче все имеет цену, даже труп. Богатый труп или властью наделен - цена выше, а за медсестру никто задницу рвать не станет. Я, кстати, помню, как ты орала и топала ногами, когда в девяносто пятом тебя хотели с одного убийства снять и в бригаду по раскрытию убийства известного журналиста включить. Интересно, сегодня ты тоже так орала бы или смолчала бы и пошла убийцу журналиста искать?

- Во-первых, вас при этом не было, так что помнить вы ничего не можете, - возмутилась Настя. - Я действительно орала, но это было в кабинете Гордеева. И во-вторых, я ногами не топала.

- Да? - удивился Никотин. - Значит, Витька приврал, подлец. А почему не топала?

- Я не умею, - призналась она, пряча улыбку, - Орать могу, а топать ногами - нет. Зато я могу плакать.

- Это вещь, - кивнул Назар Захарович, - полезное дело, иногда очень помогает.

Из подъезда вышла жена Шустова, огляделась по сторонам, увидела Настю и Бычкова и неуверенно направилась к ним.

- Я сказала мужу, что пошла в аптеку. Давайте зайдем во двор, у нас там детская площадка и скамеечки стоят. А то муж может в окно выглянуть и нас увидит, - смущенно сказала она.