Воющий мельник

Приставу пришлось сознаться, мол, сейчас, когда он прислушался хорошенько, ему тоже показалось, что похоже на Хуттунена.

Губернатор взорвался от бешенства. Возмутительно! Кто допустил! Какой-то безумец терроризирует всю его губернию! Почему его до сих пор не поймали?

Пристав объяснил, что в это время года мельника не поймать — тут нужны много охотников, собаки и доля везения. А в губернии всего один полицейский, Портимо, и тот не справляется — уже несколько раз давал мельнику сбежать. Пусть Хуттунен пока воет, а осенью, да с первым снегом, пристав положит конец этому безобразию. Сейчас же ничего не поделаешь.

Но губернатор был настроен решительно:

— Я сделаю так, что сюда приедет из Рованиеми рота пограничников с собаками. Уж одного-то сумасшедшего в лесу мы поймаем! Если у вас, пристав Яатила, не хватает людей и собак, я лично займусь этим.

Окно закрыли. Губернатору налили кофе.

Пристав Яатила, злой и недовольный, сидел в своем кресле-качалке. Его работу раскритиковали. Всему виной длинный язык Эрвинена и этот болван Гнусинен… И, конечно, черт бы его драл, Хуттунен.

Спустя некоторое время пристав предложил губернатору попытаться заключить с мельником перемирие, договориться.

— Неужели нельзя его помиловать? Мы бы разрешили ему выйти из леса, сказали бы, что с него снимается обвинение за прошлые проступки и что его не повезут в больницу… Я уверен, он бы вернулся и мог бы жить с людьми. Можно взять с него письменное обещание никогда больше не выть вблизи жилищ. Местная председатель огородного кружка намекала, что у нее какие-то отношения с мельником. Вот мы бы и покончили с этим неприятным делом.

Губернатор задумался, но не уступил.

— Нет. Так не пойдет. Преступника еще можно помиловать, почему нет, но помиловать сумасшедшего? Это не в наших полномочиях. Выход один: отправить нарушителя в больницу на постоянное лечение. Я не позволю, чтобы в моих лесах выл человек!

Из прихожей послышались голоса. Девка доложила приставу, что его хочет видеть некий Лаунола.

Пристав вышел.

Из их торопливой беседы губернатор уловил имя мельника и попросил пристава пригласить гостя в комнату.

— Расскажите-ка, молодой человек, что вам известно про этого мельника Хуттунена.

Лаунола поклонился и стал рассказывать, как вызвался замещать больного звонаря.

— У него расширение легкого, лежит в кровати, лекарства-то не помогают… А денег, чтобы к другому врачу пойти, нет… Вот и ходит к этому… Эрвинену.

— Давай, Лаунола, к делу, — прикрикнул Эрвинен. — Губернатору не интересно слушать про сопливые легкие звонаря.

Лаунола рассказал, как утром поднялся на колокольню, а там его поджидал Хуттунен.

— Гунни влепил мне так, что я упал, потом связал. Ни убежать, ни крикнуть. Потом он сам в эти колокола зазвонил, а после службы мы вместе смотрели соревнования. И господина губернатора там видели.

Лаунола сказал, что Хуттунен весь день его держал в плену, и только вечером они покинули башню. Мельник запер его в подвале, Лаунола вылез оттуда через окно и вот явился к приставу.

— Это все.

Работника отпустили.

Когда дверь захлопнулась, губернатор решительно произнес:

— Какая неслыханная наглость! Если ваш мельник такое выкидывает, его надо в срочном порядке задержать, даже если придется задействовать войска. Безумец звонит в колокола в храме Господнем! Можно ли себе вообразить более жестокое преступление против религии?

Губернатор снова открыл окно, все, затаив дыхание, прислушались, но сопки Реутуваара хранили молчание. Хуттунен ушел в свой лагерь.

глава 34

Прошло несколько дней. В лагерь Хуттунена на Жилом Склоне явился его старый знакомый, Хаппола.

Хуттунен лежал под навесом, читая учебник Кайтилы и Кайтилы, как вдруг кукушки, вспорхнув с крыши, нарушили его покой. Хуттунен встретил гостя с ружьем в руках.

Узнав товарища по психбольнице, мельник удивился:

— Как ты сюда попал?

— Ты написал — я пришел. Еле нашел! Далеко же ты забрался. Точно все описал, как найти, в письме-то. Только почтовый ящик как ни искал — не нашел.

Хаппола был весел и полон сил: новая кожаная куртка, штаны-галифе с кожаной вставкой для верховой езды, на ногах — новые сапоги с высокими голенищами.

Хуттунен поставил кофейник на огонь, отрезал приятелю кусок хлеба и сало.

Выпив кофе, Хаппола перешел к делу. Он рассказал, что пару дней назад выехал из Оулу, переночевал в Кеми и прямиком отправился на мельницу в Суукоски.

— Вчера и сегодня осматривал твою мельницу.

— Ну как, хороша, что скажешь? — нетерпеливо спросил Хуттунен.

Хаппола согласился — мельница была в приличном состоянии. Свежевыкрашенная. Плотина довольно крепкая. Водяные желоба пригодны к использованию. А вот ремень передачи ему не понравился. На это Хуттунен ответил, что еще весной заказал новый, для зернового жернова. Он лежал на станции, осталось только заплатить по счету.

— Я в мельницах не разбираюсь, — ответил Хаппола. — Но жернова для крупы показались мне новее, чем для зерна. А ты знаешь, что на крупу сейчас спроса нет.

— Зерновые жернова тебе еще годы прослужат, — уверял Хуттунен.