Вокруг Апокалипсиса

Надобно заметить, что сначала папа Иннокентий ограничивался увещеваниями — осуждал в буллах учение ересиархов, отправлял в Лангедок ученых монахов для проведения диспутов с еретиками, настаивал на проповедях в охваченных «гниением мысли» регионах и в целом до 1208 года рассчитывал победить в борьбе с альбигойцами строго интеллектуальными методами.

Однако когда катары перешли все мыслимые границы приличий, убив папского легата Пьера де Кастельно, стало окончательно ясно, что безмерно расплодившихся еретиков одним пастырским словом не унять. Разгневанный столь вероломным деянием Иннокентий III объявил крестовый поход против альбигойцев, продолжавшийся с различной интенсивностью 20 лет — с 1209 по 1229 год, и направил в Лангедок судебных специалистов инквизиции, обязанных проводить процессы над закоренелыми и упорствующими в заблуждениях еретиками.

Преемник Иннокентия Григорий IX в 1229 году подтверждает учреждение Священного трибунала и дополняет его папской инквизицией — фактически личной спецслужбой Апостольского престола, имевшей право проводить выездные заседания в любой точке католического мира и осуществлявшей общий контроль над региональными трибуналами, которые могли быть созваны при каждом епископстве.

Святой Доминик на встрече с катарскими ересиархами. Италия, 1434 г.

Согласимся, что ничего дурного и предосудительного в создании такого рода учреждения, отвечавшего за идеологическую безопасность, не просматривается: любая упорядоченная система обязана защищать себя от представителей антисистемы наподобие катаров или вальденсов. Последние, кстати, распространились в городе Лионе с последней трети XII века и получили название от имени торговца Пьера Вальдо, проявившего наказуемую инициативу — он заказал перевод с латыни отдельных фрагментов Библии, превратно понял их и создал собственное утопическое учение. Вальдо отчего-то решил, что для возвращения к кристальной чистоте и нравственности раннехристианских общин непременно следует раздать все свое достояние нищим, жить в апостольской бедности и созерцательности, свободно читать и проповедовать Евангелие и блюсти чистоту нравов.

Как это обычно и бывает, благими намерениями была вымощена дорога в ад. Если в Риме никто особо не возражал насчет чистоты нравов и прочих библейских добродетелей, то экономическую подоплеку «лионских нищих» в курии разглядели очень быстро. Раздать имущество бедным — это, конечно, прекрасно, но кто в таком случае будет работать? А если так сделают все, от сеньоров до пахарей, что получится?

В 1179 году папа Александр III, приняв делегацию вальденсов, строго их отчитал, указав на несообразность учения с реальной жизнью, и запретил проповедовать — еретики, конечно же, не послушались. Следующий папа, с тревогой наблюдая за расползанием вальденсов по Бургундии и Дофинэ, что наносило этим областям немалый материальный урон, попросту отлучил их от Церкви, каковое решение в 1215 году подтвердил Латеранский церковный собор.

И ведь в Европе кроме вальденсов с катарами хватало других еретиков — гумилиаты, «братья свободного духа», донатисты, обрезанцы, манихеи, богомилы, бегины и множество других. Эти секты не получали столь широкого распространения, как катарская ересь, которую пришлось в самом буквальном смысле этих слов выжигать огнем и мечом, но определенную опасность они также представляли и были объектами самого пристального внимания со стороны Sanctum Officium.

Инквизиция была создана для определенной и насущной цели — борьбы на идеологическом фронте, и сочетала в себе функции следствия, розыска и суда одновременно. Как и было сказано, в этом нет ничего злокозненного хотя бы потому, что антисистема (как поименовал катаров Л. Н. Гумилев) вполне могла обрушить мироустройство Европы. Вот краткое изложение альбигойско-манихейской доктрины: