Вокруг Байкала за 73 дня

У дома на заборе сушилась свежая медвежья шкура. Три пулевых отверстия обязательно нужно было потрогать пальцем.

– Свежак! – сказал Володя.

– Вчера притащил, – ответил Толя. – Позавчера обстрелял с лодки. Вроде попал. Смотрю, кровь в следах. А он в кусты успел заскочить. И завалился там. Я близко не подхожу. Вижу уши прижал, значить живой, затаился – меня ждет. А темнеет уже Опасно. Я в лодку. Обстрелял кусты. А вчера, по светлу, смотрю лежит. Холодный уже.

– Если уши прижаты – значить живой? – интересная информация.

– Ага, значит ждет. Встречали медведя? – в свою очередь спросил Анатолий.

– Пока, нет.

– Встретите, – безапелляционно произнес Черных.

На столе шипела сковородка с медвежатиной. Малосольный омуль, хлеб, чай – всё было в нашем распоряжении. И мы распоряжались этим, как полагается.

– В прошлом годе, – продолжал тему медведей Толя, – туриста укусила медведица. Вы там мимо проходили, у охотничьих домиков. Так вот, наткнулся он на неё на берегу, прямо у домов. Она нерпу ест. Поначалу отскочила на косогор, а потом к нему. Ну и схватила за бедро. Как он от неё ушел – не знаю. Только уже ночью, слышу скребется кто-то в дверь, открываю – он. Лежит, весь в крови. Как дополз? Столько километров. И, что характерно, она по крови не пошла. Повезло парню. Ну, перевязали и утром отправили в Северобайкальск.

– Представляю себе – укусила. Подбежала, как собачка, хвать за бедро и отскочила. – Я усмехнулся. – Веселая картинка: Она ломает ветки в кустах, носится по берегу, а тебе нужно прыгать по камням, срываясь от косолапой, оставлять кровяной след на песке и быть в вечном ожидании, что сейчас догонит и снова укусит. Во, бродяга, натерпелся.

Почему-то этот рассказ нас здорово позабавил. Но больше всего было приятно знать, что обязательно «встретим». Тут же я провел параллель: сейчас сидим едим мы медведя, и не дай бог поменяться ролями. Это всех рассмешило, а Черных зачем-то сказал: «Рыбу тоже кушайте».

Пока мы благодарили хозяйку за обед, Анатолий принес соленых омулей и свежего хариуса нам в дорогу. Он немного неловко чувствовал себя за посылку. Но большего предложить не мог – денег не платят, кормит тайга, а у него семья – жена и двое несовершеннолетних детей. Мы всё понимали и не сердились. Более того, мы были благодарны этому человеку за гостеприимство, за стол, за рассказы и за то, что он нас на лодке перевез через реку Томпуда, не смотря на ограниченность горючего. Прощай, Черных. Дай Бог тебе и твоим детям здоровья, мы не будем терять время, пойдем к Шегнанде. Там со вчерашнего дня нас Федоров дожидается. У него наверняка есть припасы. Дотянем.

Часа через полтора вышли к зимовью. Теперь нас спасет только подножный корм. Поэтому, без тени сомнения, мы забрали из зимовья картошку, какие-то грязные сухари и луковицу. Перекусили омулем, чаем с конфетами и двинулись дальше. В море слышалась лодка, удаляющаяся по направлению к Томпе. Туман – не видно не хрена. Только бы не Федоров это был. Может не дождался и сваливает обратно к дому. Вообще-то обещал ждать. Не дай Бог! Мы прибавили шаг.

Четырнадцать часов на ногах – это не шутка. Уже все болит, колет, отваливаются колени. После покорения горных вершин близ санатория «Хукусы», мои мениски совсем отвалились. Приходится перематывать колени прямо поверх брюк – так меньше болят и, подсколзнувшись, не вылетят. Духота – солнце жарит, а мы в тумане, как в теплице. Тропа исчезла, пришлось спускаться на берег, прыгать по курумнику, оставляя последние силы побережью. Зато не заплутаешь в тумане.

Дождь раздавил туман в тот момент, когда мы вышли на поляну с разрушенным зимовьем с нашего конца и огромным домом с баней и беседкой – на другой стороне поляны. Зимовье, мы исследовали, ничего не нашли. Пошли к дому. В доме никого. И давно никого. Но всё солидно, мощно, крепко. Печь – что надо. И пустота. Решили идти на мыс, к реке – там должен ждать Федоров. Переправимся на тот берег, и будем считать день не напрасным. Пожуем, отдохнем, решим, как быть дальше.

Радуга, торчащая из глубины Озера, вспорола тучи. Дождь кончился. Быстро темнеет. Мы у реки орем Федорова, стучим по котелку, свистим – без толку. Разводим костер – в сумерках увидит огонь, догадается, что мы пришли. В прибрежных зарослях не видно зимовья, может оно вообще далеко отсюда – поэтому не слышит нас проводник. Но мне послышался лай собаки. Если так, то в зимовье кто-то есть. Значит, огонь увидит, а увидит – приедет.

Мы уже успели сварить еду и поужинать. Наорались и насвистелись. «Пионерский костер» который мы запалили, наверняка виден с того берега Байкала, Федорова, засранца, все нет. Спит, что ли? А может еще не приехал? Да, ну – не может быть. Завтра докричимся. Уходим в дом – там заночуем. По косе до дома километра два. Чтобы не нарваться в темноте на Мишу (а то укусит) колотим ложкой по котелку – темень, хоть глаз выколи.

Обустройство жилья, вечерний чай, натирание мазью спин и колен, отдых. Огарок свечи потух на столе, в печи щелкают угольки, красные тени скачут по стенам. Отбой.