Вокруг Чехова. Том 2. Творчество и наследие

«Одесса (середина марта), 1901 г.

Милая и дорогая Амаранта, очень крепко целую Ваши ручки за ласку и приглашение, но не знаю, приеду ли в Ялту. Пора на покой, домой, а то что ж это — опять „вагоны, буфеты, отбивные котлеты“, коридорные… Работать, конечно, в Ялте нельзя будет… то есть очень мало шансов на это. И, главное, долго ли Вы пробудете в Ялте? Не скрою, ей-богу, страшно хочется видеть Вас, видеть Ялту, Антона Павловича… Потом плыть с Вами по морю и держать путь в Россию уже по нежной весне. Очень хорошо! Но… ей-богу, не знаю… Одним словом, подумаю.

Относительно Антона Павловича Вы напрасно беспокоитесь. Я ничего не скрыл от Вас и сказал „сравнительно“ просто потому, что ведь никогда же Антон Павлович не производит впечатления крепчайшего здоровья.

Олечку очень жалею[9]. Остальных нечего, вероятно, жалеть. Да и, в общем, ведь все-таки успех огромный.

Жду от Вас еще письма — как и что. А я подумаю. Только, пожалуйста, не думайте, милая, что у меня просто нет желания ехать[10].

Мальчик мой болен немного. Да и вообще много грустного[11]. Жену мельком как-то видел.

Ваш Ив. Бунин».

«Лукьяново, Тулье, губ., 28 апр. 1901 г.

Дорогая Амаранта, не припишите мое долгое молчание тому, что я не думал о Вас это время, — просто я жил в беспорядке. В Ялте Вы все что-то были не в духе, и, по правде сказать, мне жаль чего-то… эти полторы недели могли пройти лучше. Все же я опять с большой любовью вспоминаю Ялту и Вас, и Книпшиц, и „Антошу“, и все и вся[12].

Как здоровье Антона Павловича, и где он, и сколько он пробудет в Москве, если он уже в Москве. Я в родном гнезде чувствую себя недурно… Пишу много стихов — иногда хороших…

Ваш душой Ив. Бунин».

Ефремово, 28 мая 1901 г.

Дорогая Амаранта, о которой я часто вспоминаю с большим удовольствием! Очень тружусь и потому долго не писал Вам. Вы мне прислали чудесное письмо — письма Вы пишете не хуже брата. Собираюсь в Москву и надеюсь увидеть там Олечку и Антона Павловича. Он мне писал, но письмо начал так: «Милый, душеспасительный Иван Алексеевич, господин Букишон!..» За «душеспасительного» я чуть не обиделся…[13] Напишите мне в Москву. Друзья меня любят — поеду в Москву, заверну на дачу к Телешову, а потом пишите так: Москва, Чистые пруды, дом Терехова, Н. Д. Телешову, для меня.

…кланяюсь Евгении Яковлевне и всем обитателям в милой и благородной Белой Даче.

Весь Ваш Ив. Бунин.

Видите ли Купришу?[14] Ему мои поцелуи.