Читаем Вокруг да около, заметки Сокола полностью

Вокруг да около, заметки Сокола

Около стоящей у обочины машины кого-то били.

Игорь спросил:

– Папа, а это буллинг?

– Нет, сынок, это просто кто-то довыделывался в пробке…

А потом этот день закончился.

Я не знаю, что должно было бы произойти, чтобы мы просто так выбрались на залив и провели все вместе чудесный вечер. Порой из самого печального рождается прекрасное.

А я очень долго думала.

До-о-олго-долго.

И написала.

История сто четырнадцатая. Продолжаем эзотерическую тему

Вот говорят: мол, всё, что надо, у нас уже есть. Стоит только оглянуться внимательно по сторонам.

Вчера я проснулась и первое, что увидела, открыв глаза, была золотистая денежка на постели. Наверное, юркнула из чьего-то кармана при разборе чемодана и затаилась под подушкой. Эдакий Денюшок. Говорит: «Бери меня, Лен, трать в своё удовольствие, я весь твой».

Думаете, я взяла? Хрен! Я в то утро вообще про него забыла, зевнула, отвернулась.

Но Денюшок и не думал исчезнуть. На следующее утро я нащупала его… глазом. Мы зырили друг на друга в ощущении полного дежавю. Зенки серо-зелёные в зенки двуглавые. Он строго сказал: «Лен, прекращай, Лен! Бери и наслаждайся! Дарёному Денюшку, Лен, в решку не смотрят. Бери и клади в карман. И трать поскорее на приятное. А я тебе ещё друзей приведу. Мно-о-ого-много».

Я подумала-подумала… И взяла. По-хорошему. Потому как Вселенная изобильна и мудра, а иногда она большая шутница. А Денюшок уж очень юркий. Мало ли каким отверстием я найду его послезавтра…

История сто тринадцатая. Про Хакасию

Зацепила меня одна история из путешествия. Делюсь с разрешения участников.

Организатор нашего тура взяла в горы четыре поколения женщин своей семьи: себя, дочь, маму и… бабушку 84-х лет!

К слову, эта бабушка не является профессиональной спортсменкой или заядлым путешественником. Она жила обычной, не слишком активной жизнью бабушки своего возраста. Более того, недавно перенесла перелом позвоночника.

Ну вот просто в какой-то момент, видимо, подумала и решила: «А какая разница, где помирать?»

Бабушка участвовала во всех мероприятиях. В своём темпе, разумеется. Посещала круглые столы и практики, ходила в горы. Призналась, что всегда очень стесняется просить помощи в силу воспитания. Надо ли говорить, что после этого помощи стало хоть отбавляй.

На Сундуках, когда организаторы сказали, что можно потихоньку спускаться с горы, бабушка двинула вниз одна из первых, в полном одиночестве.

Внучка кричала сверху: «Бабушка, бабушка, подожди», просила членов группы, кто уже спустился, помочь. Но дул сильный ветер, и было плохо слышно. Никто не мог понять, что нужно делать. В конце концов, ЧЕМ можно помочь человеку, который, кажется, передумал умирать?

А ещё, стоя на горе, бабушка поделилась с нами, что мечтает дожить до ста лет и полететь в космос.

Мы спросили, поедет ли она в поход на следующий год.

Бабушка крепко задумалась. Было видно, что в этот момент в ней происходила какая-то внутренняя борьба. А потом улыбнулась.

И дала ответ.

А поскольку место было волшебным, Вселенная всё записала и приняла к исполнению.

История сто двенадцатая. Про Льниху

Мы снова отправились на речку. Муж не терял надежды увидеть-таки бобров. Андрей хотел завладеть надгрызенной бобром деревяшкой (чёрт его знает, какая в том ценность).

Я хотела гулять.

Река была на месте. Холодная. Дикая. Быстрая. Мужики плюскались. Почти как бобры. А я не хотела. Просто бродила по воде.

Потом Андрей сказал: «А пойдём туда!» И показал в сторону, где местность делала уклон вниз, а река там скатывалась по камушкам, набирая скорость.

Мне как-то не особо хотелось балансировать по камням, рискуя потерять тапки. Но мы взялись за руки и пошли. Единой цепью. Медленно. На полусогнутых. Каждый шаг давался трудно. Вода бурлила вокруг. Это было похоже на минувшую весну. Когда каждый был залогом опоры каждого. И каждый в случае падения мог утянуть за собою всех. Поэтому мы держались. И весной. И сейчас за руки. Порой немножко переругиваясь и подбадривая друг друга.

А потом мужики уселись на выступ в середине реки. Вода текла вокруг них. Приносила, смывала, уносила. Как метафора на смену мерности бытия.

Тогда я подумала: «Какого чёрта? Ну поеду в город без трусов…» И начала балансировать на одной ноге, стягивая шорты.

Потом я сидела в реке, прижав колени к подбородку, цепляясь за дно пальцами и ягодицами.

Было невообразимо хорошо.

Случайно нашла рукой в воде ступню мужа. Тихонько сжала его за мизинец стопы – типа «я тут, я рядом», а он ответил лёгким шевелением ступни.

Незримая поддержка.

Так мы и сидели, пока с нас не смыло всё лишнее, ну и пока не замёрзли *опы.

Бобры не явились.

Совсем.

А потом мы шли назад к машине.

Я в мокрых трусах в горох. В нашей глуши этим никого не оскорбить.

Андрей ворчал, что бобёр косо сточил палку и теперь придётся доделывать самому.