Вокруг и около

В его жизни, как мне кажется, были две большие несправедливости. Первая: о выдающихся достижениях Карапетяна-спортсмена в скоростном подводном плавании знали разве что в широких кругах узкой спортивной общественности. Отчего так? От безразличия, лени, девичьей скромности? И то и другое, но, в первую голову, от безразличин, как своеобразной черты национального характера в некоторых ситуациях. Почему так, не знаю.

Несправедливость вторая. За подвиг, восхитивший мир, Шаварша Карапетяна награждают орденом второстепенной значимости. Таким обычно отмечают достижения в области промышленного и сельскохозяйственного производства, дни рождения и другие всяческие юбилеи. Вот такой орден – «Знак Почета» и вручили в свое время Шаваршу. Что же тут обидного, и где несправедливость? Главная, можно сказать, вопиющая несправедливость в том, что напоминать приходится о человеке, чье имя не должно быть забыто, но если вы спросите о Карапетяне сегодня, многие ереванцы сделают большие глаза. В связи с этим несколько слов о том, что совершил наш герой, почетный гражданин Еревана, двадцать пять лет тому назад.

Молодым людям, проезжающим мимо Ереванского озера (чаще всего по дороге в аэропорт или обратно), это водохранилище вряд ли покажется примечательным. Точно так, как автору и его сверстникам тридцать с лишним лет тому назад, когда молодыми были и они. Если озеро о чем-то и говорило, то прежде всего о безобразном содержании, в результате чего вода в нем имела болотный оттенок, соответствующий запах, что вызывало глубокое внутреннее сопротивление посещать этот водоем с оздоровительно-развлекательной (не говоря уже о эстетической) целью. В общем, соорудили отцы города искусственное озеро, назвали его славным именем Еревана и, как водится, позабыли-позабросили. Напомнило озеро о себе только в 1976 году, да так громко, что услышал весь мир.

В том году проезжавший по прибрежной улице троллейбус непонятно почему резко взял вправо, снес оградительную решетку и рухнул в воду. Пассажиров в салоне было много, сколько именно, я, честно говоря, уже не помню, но в те времена троллейбусы полупустыми не ходили. Надо же было случиться, что именно в ту минуту, когда тяжелая машина, завалившись на бок, уходила в воду, по набережной пробегал молодой человек в тренировочном костюме, он завершал каждодневную пробежку. Вполне могло случиться так, что в момент трагедии на месте происшествия спортсмена не было бы. Но судьба распорядилась так, как распорядилась: молодой человек оказался в нужном месте в нужное время, увидел терпящий бедствие троллейбус и бросился помогать.

Как так происходит, когда одни застывают в ужасе от увиденного, другие отворачиваются и уходят, а третьи, не раздумывая, автоматически бросаются на помощь, я тоже не знаю. Говорят, герой делает то, что можно сделать, а другие этого не делают. Но не всегда впадающий в оцепенение обязательно плохой, но тот, кто приходит на помощь и начинает действовать – безусловно, лучше. Еще лучше, когда действия грамотны, последовательны, и осмысленны.

Молодой человек на бегу скинул кроссовки, стянул куртку, остановился, не пожалел нескольких секунд на брюки – знал, в воде одежда намокнет и будет тянуть к дну. Затем с разбега врезался в воду и поднырнул к присевшей на дно машине.

Больше всего людей скопилось в задней части троллейбуса. Как ему удалось ногами разбить вроде бы непробиваемое стекло (тот редкий случай, когда чем ниже качество продукции, тем лучше), это тоже выше моего понимания. Человек выдернул первого попавшегося под руку и вытолкнул его на поверхность. Потом второго, третьего… И так двадцать раз. Правда, одно погружение, двадцать первое, оказалось пустопорожним – не разобравшись в мутном компоте из грязи, ила и человеческих тел, он вытащил дерматиновое сиденье. Но двадцать ереванцев, мужчин и женщин, молодых и немолодых, своей жизнью точно обязаны ему и только ему.

После этого власти пришли к трем простым умозаключениям. Да, представлять Карапетяна к ордену «Знак Почета» надо – человек вон скольких спас, так что почет ему и уважение. Во-вторых, как не сделать Карапетяна почетным гражданином Еревана, когда все спасенные им ереванцы. И в-третьих, этим ограничиться, остановиться, ничего другого не предпринимать, так как о произошедшем написали в центральных газетах, и если в Москве решат, что сделано недостаточно, то сами пусть и добавят. Видимо, поэтому в армянской печати о Шаварше Карапетяне долгое время ни слова, ни звука. Ждали что ли, пока выступит «Комсомольская правда», «Литературка», «Известия», а далее по алфавиту от А до Я, после чего и в родном отечестве опомнились.