Вокруг мяча

Впрочем, болельщики и соврут — недорого возьмут. Но что-то похожее было. Он, может быть, не до конца умер, а получил только первый инфаркт и свалился без сознания. Может, ему голову напекло. Или, возможно, попался сосед, динамовский болельщик, который всю игру раздражал его своими ехидными и остроумными замечаниями.

Но факт серьезный. Он говорит о том, что мы, болельщики, действительно «болеем» и можем умереть при случае, и с этим надо считаться. Если подойти к вопросу с научной точки зрения, то можно такого наговорить: и насчет психологии масс, и насчет самой сути игры, философии игры, что ли, и так далее.

Но не надо говорить о футболе научно. Невыносимо читать футбольные статьи и отчеты, написанные примерно в таком стиле: Кривая попадаемости во втором тайме резко регрессировала за счет турбулентности действий квинтета нападающих, наступательный потенциал которых…» Я понимаю, что некоторым футбольным специалистам не терпится обнаружить свою широкую образованность, но нам-то, читателям, каково?

И потом, не надо думать, что в футболе все можно понять и научно объяснить. В футболе есть вещи необъяснимые, так же как и в нашей любви к нему. Французы говорят: «Я люблю потому, что люблю».

К этой же области желания все до конца понять и научно объяснить относится мучительный спор насчет того, в чем красота футбола. Одни считают, что красота — в количестве забитых мячей, другие видят ее в изящной, композиционной борьбе, третьи простодушно признавались, что для них красота — в победе, пусть даже в один мяч, забитый с сомнительного пенальти.

Можно бесконечно продолжать этот спор. Правы все, и не прав никто.

Красота футбола вот в чем: в ясном голубом небе раннего лета, когда сочно и опьяняюще пахнет свежая зелень, и трава промыта недавним дождем, и скамейки еще не совсем просохли, и мы подстилаем газеты и садимся, и футболисты с белыми, еще не загорелыми ногами, в ярких футболках первые минуты поскальзываются на сырой траве, но потом все налаживается, игра идет ни шатко ни валко, по-весеннему, кто-то забивает случайный гол, и зрители шумят и аплодируют, взлетает вверх голубь, кто-то свистит, и вратарь в кепке с большим козырьком лениво разбегается, бьет по мячу, и гулкий кожаный стук разносится далеко и четко.

И в сером дождливом небе тоже есть красота, когда мы сидим, накрывшись втроем одним плащом, и мокрые зонты отливают свинцово, и так же свинцово блестят лужи на поле, и футболисты грязны с головы до ног, и вид у них отчаянный и ожесточенный, и, когда они выходят во втором тайме, на них те же грязные, мокрые насквозь футболки, потому что у них не было времени переодеваться — весь перерыв они спорили и винили друг друга и не было охоты.

И в июльском палящем жарком небе тоже есть красота, когда солнце сверкнет на трубах оркестра, и звуки гимна, рваные от ветра, разносятся над стадионом, и тысячи людей встают одновременно, и сердце сжимается от радостного нетерпения…

«Снова весна», — говорит художник, глядя на обнаженную землю с рыжей и влажной прошлогодней листвой.

«И снова любовь», — говорит девушка, которой надо готовиться к экзамену по теории права.

«И снова футбол», — говорит человек, купивший зонтик в магазине, и радуется неизвестно чему.

ИГРА КОМАНД ПО СИСТЕМЕ 1-4-2-3 ПРОШЛА В ДРУЖЕСТВЕННОЙ И СЕРДЕЧНОЙ ОБСТАНОВКЕ.

Рисунок КУКРЫНИКСОВ

Юрий ОЛЕША НИ ДНЯ БЕЗ СТРОЧКИ

(Из записных книжек)

Могу сказать, что видел зарю футбола. Мы, гимназисты, шли по Французскому бульвару и сворачивали в переулок, где виднелась воздвигнутая с целью рекламы гигантская бутылка шампанского… Пусть не подумает читатель, что путь этот проходил среди урбанистических красот, — так может подумать читатель в связи с названием бульвара и этой рекламной бутылкой; нет, наоборот, Французский бульвар — это скорее в пригороде Одессы, гигантская же бутылка стояла за серым забором, среди лопухов, бурьяна и рекламировала не самую продажу шампанского, а просто указывала, что поблизости его склад.

А может быть, ре привез торговец шампанским из Франции и потом просто не знал, куда ее поставить… Поставили в переулке — о, даже просто в проезде, пыльном, узком, между заборами, но, как кажется мне, все же прелестном, поэтическом, поскольку это было на берегу моря, и по сторонам переулка, на высоте его, можно было увидеть и вырезной балкон, и откуда-то свисающую розу.

Пыль, солнце склоняется к западу, воскресенье… В середине переулка толпа, давка. Там широкие деревянные ворота, которые вот-вот вдавятся внутрь, лопнут под натиском желающих проникнуть на… на стадион? Нет, тогда еще не употреблялось это слово. Просто — на матч!