Вокруг мяча

Но все же любитель футбола — хороший и настоящий человек. Он молод. Он волнуется, кипит, болеет душой, высоко ценит дружную игру команды, точную передачу мяча и верный удар по воротам. Он не любит мазунов и так называемых индивидуалов, которые «заматываются», играют сами за себя и портят всю чудесную музыку футбола.

Ни одно зрелищное предприятие не может похвалиться такой обширной рабочей аудиторией, как стадион в день большого международного матча. «Рабочая полоса» занимает здесь девять десятых всех мест.

Конец второго тайма проходит в сумерках. Над полем пролетает тяжелый почтовый самолет. Он еще освещен солнцем, а на трибунах уже ясно видны спичечные вспышки. В эту тихую минуту, когда для того, чтобы отыграться, остается только несколько драгоценных мгновений и игра достигает предельного напряжения, с места поднимается первый пижон в белой замшевой кепке и, ступая по ногам, устремляется к выходу Его увлекает мечта попасть в пустой вагон трамвая. Сейчас же вслед за этим событием определяется число пижонов, присутствующих на матче. Их примерно три тысячи человек. Они срываются с места и, обезумев, бегут к выходу. Это жалкие люди, которым трамвай дороже футбола. Их презирают как штрейкбрехеров.

В то время, как они с визгом, кусая друг друга, борются за местечко на конечной остановке трамвая, весь массив зрителей переживает последние неповторимые комбинации футбольного боя.

И еще минуту спустя после финального свистка все сидят неподвижно, встают без суеты и чинно выходят на шоссе, поднимая облака пыли. Тут, на «показательном километре», обсуждается игра и выносятся окончательные суждения о том или ином игроке.

Здесь плохо приходится одиночке. Хочется поделиться, а поделиться не с кем. С жалобной улыбкой подбегает одиночка к группам и заговаривает с ними. Но все заняты спором, и появление нового собеседника встречается холодно. Плохо одиночке!

На последнем большом матче приключилась беда с великим любителем футбола. Он был на стадионе в большой компании, но при выходе растерял приятелей в толпе. И случилось для него самое ужасное: не с кем было поделиться впечатлениями.

Он метался среди чужих, равнодушных спин, не зная, что делать. Впечатления распирали его. И, не будучи в силах сдержать чувства, он решил послать кому-нибудь телеграмму. Но кому?

Результатом всего этого явилось следующее происшествие: в городе Сызрани, ночью, почтальон разбудил мирного служащего, дядю указанного любителя, и вручил ему телеграмму. Долго стоял захолустный дядя, переступая босыми ногами по холодному полу и силясь разобрать непонятную депешу:

«Поздравляю счетом три два пользу сборной тчк Турции выделился левый край Ребии зпт большим тактом судил Кемаль Рифат зпт обрадуй тетю».

Дядя не спал всю ночь. Тетя плакала, и тоже ничего не понимала.

— Победа присуждается ввиду явного преимущества…

Рисунок Л. САМОЙЛОВА

Ярослав ГАШЕК ДРУЖЕСКИЙ МАТЧ

Печатается с сокращениями.

Между баварскими городами Тиллингеном и Гохштадтом на Дунае существует острая вражда. В средние века тиллингенцы, нагрузив челноки горючими веществами, отправлялись в поход на Гохштадт, который после таких визитов часто выгорал до основания. Иногда гохштадтцы гнали тиллингенцев обратно, и тем приходилось пробегать по дубовой, тянувшейся от одного города до другого на протяжении 40 километров аллее, которая до сих пор носит название «Повешенные тиллингенцы»…

Ни одна из сторон не могла победить другую. И только благодаря административным властям гохштадтцы были преданы в руки тиллингенцев. Гохштадтское административное управление было упразднено и переведено в Тиллинген. Таким образом, в Гохштадте остался только мировой судья, а в Тиллингене был основан окружной суд. Гохштадтцы своих граждан только допрашивали, но на суд отправляли в Тиллинген, где их судили строго и жестоко. Гохштадтцы должны были призываться на военную службу и исполнять все гражданские обязанности в Тиллингене, чиновники которого всегда рассматривали дела своих граждан в первую очередь, а дела гохштадтцев — во вторую…

С тех пор вековечные враги встречались только случайно, когда отбывали воинскую повинность. В казармах гохштадтцы, окруженные со всех сторон неприятелем, склоняли головы перед превосходившей силой противника и возвращались домой пессимистами, за что дома их называли трусами. И уже казалось, что гохштадтцам никогда не смыть пятна позора, как новая эпоха принесла Южной Германии новую форму состязания — футбол.

Поначалу клубу «Тиллинген» нечего было и соваться против футбольной команды Гохштадта.