Вокруг одни враги

Себастиан как был, в одежде, вбежал в воду, но тут же с беспомощным видом повернулся ко мне.

— Я плохо плаваю.

Волна сбила его с ног. Мне пришлось вытащить его из воды.

— Идите и вызовите полицию.

— Нет!

Я шлепнул его по щеке.

— Вызовите шерифа, Кит. Вы обязаны это сделать.

Он стал карабкаться наверх. Я быстро разделся и поплыл вслед за девочкой. Она была молодой, угнаться за ней было нелегко. К тому времени, когда я поравнялся с ней, мы оказались далеко от берега, и я начал выдыхаться.

Она не знала, что я рядом, пока я до нее не дотронулся. Глаза у нее стали большими и темными, как у тюленя.

— Уходите. Я хочу умереть.

— Я тебе не дам этого сделать.

— Дали бы, если бы знали обо мне все.

— Я почти все знаю, Сэнди. Плыви со мной. Я слишком устал, чтобы тебя тащить.

На берегу замигал прожектор. Он заметался по волнам и нашел нас. Сэнди стала уходить от меня. Тело ее было белым и чуть светилось, мерцая лунным светом на воде.

Я старался не отставать от нее. Человек в черном прорезиненном непромокаемом костюме приплыл на лодке и поднял ее на борт. Она не оказала никакого сопротивления.

Себастиан и капитан Обри держали наготове одеяла. Я вытащил свои вещи из-под ног зевак и пошел вслед за Себастианом и его дочерью в коттедж. Рядом со мной шагал капитан Обри.

— Пыталась покончить с собой? — спросил он.

— Она уже давно об этом говорила. Надеюсь, после сегодняшнего она откажется от этой мысли.

— Не очень-то надейтесь. Ее семье надо принять меры предосторожности.

— Я им об этом говорил.

— По вашим словам, она давно это задумала.

— Значит, вся история началась намного раньше нынешних событий?

— Совершенно верно.

Мы дошли до коттеджа. Я дрожал от холода в своем одеяле, но Обри не спешил отпустить меня.

— Я все объясню вам, капитан. Только сначала я должен принять горячий душ и закончить разговор с Себастианом. Вы будете здесь еще час?

— Лучше я подожду вас в участке.

Я откатил стеклянную дверь, вошел в раскрашенную в разные цвета комнату. Себастиан стоял у дальней стены. Он застыл как часовой на посту у открытой двери, из-за которой доносилось шипение душа. С одежды у него текло, волосы были в песке, а в глазах — испуг и покорность.

— Что вы намерены делать в ближайшие пять или десять лет, Кит? Стоять на страже, предупреждая попытки к самоубийству?

— Я вас не совсем понимаю, — удивленно посмотрел он.

— Вы чуть не лишились ее сейчас. Перестаньте подвергать ее жизнь риску. Нельзя же постоянно быть начеку и круглые сутки следить за ней.

— А что мне делать?

— Сегодня же отвезите ее обратно в психиатрический центр. Забудьте про Южную Америку. Вам там не понравится.

— Но я дал обещание.

— Кому? Сэнди? Я не преувеличу, если скажу, что ей легче умереть, чем так жить.

— Дело не только в ней, — чуть не плакал он. — Нам придется ехать в Южную Америку. Мы так договорились.

— Объясните, в чем дело.

— Не могу. Я обещал молчать.

— Кому вы все это обещали? Стивену Хэккету? — Я обошел кровать и приблизился к нему. — Если вы не будете со мной откровенны, я отказываюсь вам помогать. По-моему, вас да и вашу дочь кто-то водит за нос.

— Я знаю, что делаю, — твердил он. — Мне больше не нужна ваша помощь.

— Может, и не нужна, но вам без нее не обойтись. Вы отвезете Сэнди обратно в центр?

— Нет.

— Тогда мне придется вас заставить.

— Каким это образом? Я свободный гражданин.

— Очень скоро перестанете им быть. Меня ждет капитан Обри. Как только ему станет известно, что вы покупаете и продаете вещественные доказательства, имеющие прямое отношение к делу об убийстве…

— О чем вы говорите?

— Я говорю о магнитофонных пленках, которые вы купили у миссис Флайшер.

Я догадался, основываясь, разумеется, на фактах, что пленки входили в ту самую договоренность, о которой он упомянул. Его лицо только подтвердило мою догадку.

— Для кого вы их купили, Кит?

Он молчал.

— Кто дал вам деньги, чтобы вы увезли свою дочь из Америки?

Он продолжал молчать. В дверях за его спиной появилась Сэнди. Она была одета в желтый махровый халат, лицо ее порозовело после душа. Вечерний заплыв явно пошел ей на пользу. Теперь мне не было ее жаль.

— Разве кто-нибудь дал тебе деньги на наш отъезд? — спросила она. — Ты мне этого не сказал. Ты сказал, что раз ты увольняешься, тебе полагается выходное пособие.

— Правильно, родная, выходное пособие. — Он стоял между нами, поочередно глядя то на одного, то на другого.

— Сколько?

— Не твое это дело, родная. То есть, я хочу сказать, что делами буду заниматься я. Зачем тебе мучить свою головку…

— Хватит. Эти деньги тебе дал мистер Хэккет?

— Можно сказать, он. Компания ведь принадлежит ему.

— И ты получил деньги при условии, что увезешь меня в Южную Америку? Правильно? В ином случае ты бы ничего не получил?

— Я не люблю, когда меня допрашивают, — взорвался Себастиан. — В конце концов, я твой отец.

— Конечно, папа. — Ее язвительный смех свидетельствовал о пережитой боли. — Но я не хочу в Южную Америку.

— Ты же сказала, что хочешь.