Вокруг Петербурга. Заметки наблюдателя

Крепость, немало пострадавшая от времени и войн, лежала в руинах уже к концу XVII века. Недаром, когда Петр I в 1699 году затребовал указом выписку из описных новгородских книг о состоянии казенных зданий и имуществ, ему было сообщено о состоянии крепости в Ладоге следующее: почти все башни «сгнили, стоят без кровли и от мокроты сыплятся и валятся врознь», мосты все прогнили и провалились.

К сожалению, на протяжении двух веков ремонтно-восстановительными работами в Старой Ладоге практически никто не занимался. Дело дошло до того, что остатки старых стен стали грозить обрушением и представлять немалую опасность для окружающих – главным образом, для тех, кто шел на молитву в древнюю церковь Георгия Победоносца.

К тому времени храм также находился в печальном состоянии. По свидетельствам современников, вся штукатурка снаружи осыпалась и местами обвалилась, а крыша, рамы и пол почти совсем прогнили. Стекол во многих рамах не было, и оконные отверстия затыкались старинными холщовыми ризами. Фрески были покрыты слоем копоти и пыли. Медлить было больше нельзя, и в 1902 году, после поданного Николаю II прошения, удалось получить средства на ремонт храма Георгия. В июле 1904 года церковь освятили заново после ремонта – в самый разгар Русско-японской войны.

В фондах Строительного отделения столичного губернского правления, находящемся в ЦГИА Санкт-Петербурга, сохранилось любопытное дело под названием «О поддержании воротной башни и части стен крепости Рюрика в Старой Ладоге».

В нем, к примеру, можно найти рапорт гражданского инженера П. Пономарева, подготовленный им 23 марта 1906 года в упомянутое выше Строительное отделение. Он сообщал, что, согласно приказанию губернатора от 25 апреля 1903 года, буквально через два дня был произведен осмотр стены и башни Рюриковой крепости. Выяснилось, что еще в 1900 году Императорское Археологическое общество выделило деньги, в количестве четырехсот рублей, на укрепление прохода к церкви. Однако на стены башни и на саму стену, прилегающую к дороге, средств не отпустили – «за неимением» таковых.

«Денег для поддержания памятника старины в должном виде, по словам священника церкви Добровольского, не имеется, и на месте было условлено, что до исходатайствования им средств нужно нанять сторожа, следящего, чтобы в опасных местах не было скопления народу, – отмечал гражданский инженер Пономарев. – Башня и стена настолько в запущенном виде, что могут быть или разобраны для безопасности, или капитально ремонтированы для восстановления памятника. Сведений о поступлении каких-либо средств на должный ремонт до сих пор получено не было».

Так выглядела в 1909 году Рюрикова крепость в Старой Ладоге. Фото С.М. Прокудина-Горского

В июне того же 1906 года губернатор Санкт-Петербурга Зиновьев, обращаясь в Губернскую земскую управу, обращал внимание на то, что богомольцы, проходящие в Свято-Георгиевскую церковь внутри Рюриковой крепости, вынуждены рисковать своей жизнью, поскольку «висящие каменные глыбы на полуразвалившихся стенах крепости угрожают своим падением».

Губернатор напоминал, что в распоряжении Губернского земства есть средства на поддержание древних памятников истории, а потому настоятельно просил Губернскую земскую управу, по предварительному соглашению с Императорской Археологической комиссией, «распорядиться укреплением прохода к церкви внутри крепости Рюрика, а также стен и башни ее с последующим меня уведомлением».

Вид на село Старая Ладога, реку Ладожку и руины Рюриковой крепости. Фото С.М. Прокудина-Горского. 1909 год

По всей видимости, после запроса губернатора дело сдвинулось с мертвой точки, и уже в сентябре 1906 года Губернская земская управа рапортовала в Строительное отделение, что «работы по укреплению прохода в воротной башне и самой башне в Староладожской крепости производятся на средства губернского земства под наблюдением гражданского инженера Н.Ф. Романченко».

Управа аттестовала Николая Филипповича Романченко как прекрасного специалиста «по части памятников старины вообще и, в частности, хорошо знакомого с условиями Старой Ладоги».

Управа поручила Николаю Филипповичу «принять на себя ведение работ по временному укреплению прохода в воротную башню и самой башни и открыла на этот предмет кредит из губернских сумм в размере до 500 рублей». В свою очередь, Императорская Археологическая комиссия уведомила Губернскую управу, что с ее стороны нет никаких препятствий к производству ремонтно-восстановительных работ к Рюриковой крепости под наблюдением Романченко.

Часовня в руинах Воротной башни Рюриковой крепости. Фото С.М. Прокудина-Горского. 1909 год

Историк архитектуры, коллекционер, действительный член Археологического института Н.Ф. Романченко, действительно, был знатоком Старого Ладоги.