Вокруг Петербурга. Заметки наблюдателя

Еще Александр I назвал живописные токсовские холмы «петербургской», или «русской», Швейцарией. Он очень любил эти места и часто приезжал сюда на охоту вместе с друзьями и приближенными, благо бабушка его государыня Екатерина II подарила своему внуку, в бытность его еще наследником, царский охотничий домик, стоявший поблизости от деревушки Сярги. На протяжении двух веков Токсово, по мнению краеведов, являлось «самым ингерманландским» поселением среди всех петербургских пригородов. А после того, как ингерманландцы в 1930–1940-х годах стали жертвой сталинских репрессий и лишились исторической родины, все, что было связано с ними, вычеркнули из истории.

Токсово – это место, овеянное множеством легенд как петербургского периода истории, так и давних допетровских времен. К примеру, название Понтусовой горы в Токсово напоминает о древних временах XVI века, когда в войну 1581 года из Выборга к крепости Орешек двигалось шведское войско во главе с Понтусом Делагарди. Согласно легенде, по пути оно разбило лагерь на вершине именно этой горы – поэтому ее и стали звать Понтусовой.

Вид с башни токсовской лютеранской кирхи. Фото 1930-х годов

Во времена владычества Швеции в окрестностях Токсово охотились офицеры из близлежащих шведских крепостей – Нотебурга и Ниеншанца, а также путешественники и местные негоцианты. У подножия Понтусовой горы стояло тогда охотничье поместье, принадлежавшее шведской королевской фамилии. Доподлинно неизвестно, бывал ли в Токсово Петр I, но существует легенда, что он собственноручно высек свой вензель на гранитном валуне на склоне Чайной горы. С тех пор тот валун зовут «камнем Петра Великого», или «Pietari Suuren Kivi». Не менее загадочна и легенда Крестовой горы: в XIX веке на ее вершине стоял крест, воздвигнутый на месте случившейся тут когда-то трагической дуэли петербургских офицеров…

К концу XIX века, когда почти все петербургские предместья стали входить в орбиту дачной жизни, Токсово оказалось незаслуженно обделенным. «В Токсово едва наберется полсотни дачников, – отмечал в июле 1897 года репортер „Петербургского листка“. – Тем не менее, уже это считается у местных крестьян таким наплывом, что они открыто заявляют: „Мы не можем вам дать хорошего молока, дачников нынче много, не напастись на всех“. В Токсово отличные места для охоты, для рыбной ловли, купания, и всем этим никто не пользуется».

Впрочем, подобное невнимание петербуржцев к Токсово объяснялось вовсе не равнодушием горожан. Причина была иной: сюда не ехали исключительно «поневоле», ведь бо́льшая часть 25-верстного расстояния между городом и Токсово представляла собой малопроезжую трассу.

«Дороги не мощены, песок по ступицу колес, у самого Токсово приходится круто подниматься в гору и тратить на это много часов, – сетовал современник. – Не езда, а мучение! И благодаря именно этому лучшая дачная местность совершенно погибает. Придет ли ей на помощь уездное или губернское земство?.. В Токсово несколько постоялых дворов носят громкие названия – „Горная роза“, „Русская Швейцария“ и пр. В этих названиях отсвечивает восторг туристов пред чудной местностью, и пора дать возможность как можно большему числу людей радоваться ею и жить окруженными ее здоровым воздухом»…

* * *

…Странный, на первый взгляд, вопрос: что общего между такими двумя выдающимися деятелями отечественной культуры, как писатель Александр Грин, автор знаменитых «Алых парусов», и ученый Дмитрий Лихачев? А вот что: в 1920-х годах оба они проводили свой летний отдых в Токсово.

В первый раз Александр Грин оказался в Токсово в 1921 году. Позади были тяжелые годы Гражданской войны, жительство в Доме искусств, куда Грина приняли по письменной рекомендации Максима Горького. В ту пору в голодном Петрограде Дом искусств, знаменитый ДИСК, стал общежитием для десятков нуждающихся литераторов и художников, «спасательным кругом» для петроградской интеллигенции.

Александр Грин

Отношения с другими обитателями ДИСКа у писателя складывались очень непросто. Грин поселился в комнате по соседству с писателями Николаем Тихоновым, Михаилом Слонимским, Всеволодом Рождественским, Мариэттой Шагинян и другими. Один из самых наблюдательных жильцов Дома искусств, поэт Владислав Ходасевич, вспоминал о Грине: «мрачный, туберкулезный человек, ведший бесконечную и безнадежную тяжбу с заправилами „Диска“, не водивший знакомства почти ни с кем…». Однако именно там, в ДИСКе, с 8 марта 1921 года Грин начал совместную жизнь с Ниной Николаевной Мироновой, которая прожила с ним до самой смерти, оставаясь верной и преданной женой.

Лето 1921 года Грины провели на даче в Токсово. Это место посоветовал ему кто-то из знакомых, восхищавшийся токсовской красотой и озерами.