Вокруг Петербурга

Вслед за «съезжим домом» в 1840 году возвели вместо деревянных построек три каменных здания госпиталя. Открыли частную аптеку. Но здравоохранение от этого ничего не выиграло. Николай I запретил бесплатное лечение. Установленная им плата за пребывание в госпитале была непосильна для подавляющего числа горожан, которые оставались без всякой медицинской помощи.

Не лучше обстояло дело с просвещением. Хотя в 1832 году двухклассное городское училище преобразовали в трехклассное, доступ в него девочкам был закрыт. Высокая плата лишала возможности учиться и большинство мальчиков. Только по гатчинскому дворцовому управлению в 1852 году числилось 457 детей неимущих родителей, но школ для них «за неимением средств» не открывали.

С 1837 года прекратили прием детей «низшего сословия» в сельский воспитательный дом, который реорганизовали в институт для сирот из офицерских и чиновничьих семей. Через десять лет институт превратили в среднее учебное заведение по подготовке чиновников государственных учреждений. Царь утвердил основной принцип воспитания детей в институте – «строжайшая дисциплина», основанная на «страхе божьем» и розге воспитателя.

В 1844 году, чтобы «дать возможность образованному классу иметь приятное рассеяние по вечерам, а также пользоваться чтением газет и журналов русских и иностранных с малыми на то издержками», открыли «Благородное собрание». Местные помещики и чиновники приветствовали создание клуба и, игнорируя его устав, переключили всё свое внимание с читального зала на буфет и зеленый карточный стол.

Простому гатчинцу вход в «Благородное собрание» был закрыт. Ему запрещалось, если даже он служил во дворце, находиться на территории парков, окрестных лугов и лесов, отводившихся под царскую охоту. Рядовому горожанину негде было провести свой короткий досуг. «Остается только единственное место, куда вход не возбраняется и куда он в силу привычки вынужден отправиться, – писал гатчинский гофкурьер Емельянов, – это трактир со всеми последствиями». В городе бойко торговали пятнадцать различных «питейных» заведений.

В 1846–1851 годах в Гатчине возвели новый собор. Строительством руководил архитектор Р.И. Кузьмин, а внутренним оформлением занимались известные живописцы Ф.А. Бруни, И.П. Скотти, В.А. Серебряков и другие.

Пуск в 1837 году Царскосельской железной дороги содействовал установлению регулярного сообщения между Гатчиной и столицей. В 1838 году статский советник Серапин открыл в Гатчине контору дилижансов. В своем прошении на имя коменданта города он сообщал: «Отправление дилижансов приспособляется к отходу паровозов из Царского Села в С.-Петербург и обратно, так чтоб сими средствами жители Гатчины могли б один день побывать в С.-Петербурге и возвратиться в Гатчину к ночи».

Спустя десять лет у чиновного предпринимателя появился конкурент – ямщик Алексей Чернов. Он пустил в обращение общественные кареты «для перевозки пассажиров между Царским Селом и Гатчиной, со взиманием с четырех мест внутри кареты по 1 рублю серебром и с двух мест на передке фаэтона по 50 копеек серебром».

Конкурентов примирил паровоз. В 1854 году до Гатчины дошла линия строившейся Варшавской железной дороги. Наладилось прямое железнодорожное сообщение с Петербургом. Перестали курсировать дилижансы и общественные кареты.

Всё это, однако, не облегчило доступа в Гатчину, не изменило ее склада жизни. Еще в конце 60-х годов прошлого столетия многое оставалось от павловских времен. Те же шлагбаумы и заставы на въездах в город, старый распорядок дня по барабанному бою, привычное «слуша-а-а-й» ночных будочников.

Середина XIX века ознаменовалась волнением дворцовых крестьян. Это было первое открытое выступление в Гатчине против царизма и крепостнических порядков. Оно было вызвано чрезмерным обилием всевозможных «повинностей», которые доводили крестьян до нищеты и отчаяния.

Помимо ежегодных денежных податей в 4 рубля 15 копеек серебром с «души» и 8 рублей 90 копеек с «тягла», крестьяне обязаны были нести «натуральную повинность». Обработка полей, доставка удобрений, дров, казенные покосы, обжиг угля, подвоз в «Зверинец» сена для оленей и другие дела заставляли их «исполнять казенной работы по 189 дней с тягла же, из коих 110 дней с лошадью». Кроме того, различные дополнительные работы выполнялись всем «миром» (деревней). Тяжелой повинностью были рекрутские наборы, вырывавшие из крестьянских семей молодые, здоровые рабочие руки.

Еще в 1831 году в Гатчине обнаружили листовку: «Наступило тое время, в которое должно очистить матушку Россию от разбойников-дворян. Они нас не жалели, так режь их дочиста. Забушуем, забунтуем, с кровью воды все смешаем. Бей тиранов!» Призыв к бунту привел в трепет дворцовое начальство. Министр двора приказал срочно «отыскать сочинителей оного». Но найти их не удалось.