Вокруг риторики за 365 дней. Упражнения для развития речи

ОЗТСНМТДИВ —

ХУТТЗЛККУМТ —

День 14

Хватит уже говорить, давайте задавать вопросы.

Они важны, умение задавать вопросы определяет вашу успешность в диалоге, потому что так вы передаёте инициативу своему собеседнику, призываете его быть более откровенным, побуждаете вести содержательный разговор.

Но это если вы задаёте открытые вопросы, то есть вопросы, начинающиеся со слов «почему», «как», «что», «опишите», «расскажите», «что вы думаете о» и проч.

Сегодня в течение дня вы всем подряд будете задавать открытые вопросы в максимально большом количестве.

День 15

Какими именно словами следует пополнять свой активный словарный запас? Станет ли ваша речь намного точнее и ярче, если в ней появятся слова «эсхатология», «фат» и «манкировать»? Вопрос.

Но она станет точнее и ярче, если вместо слова «банальный» вы однажды скажете «избитый» или «заурядный».

Вот почему все новые (хотя и известные, такие старые-новые) слова у нас будут эпитетами.

Употребите сегодня каждый предлагаемый эпитет в своей устной речи во время общения с реальными людьми раза три, а лучше пять.

Бесхитростный

Библейский

Благодушный

Благожелательный

Благородный

Благочестивый

Бойкий

Брезгливый

День 16

Помните Александра Пушкина, которого убил некто д’Антес? Вы удивитесь, но д’Антеса в отместку за это так ведь никто и не убил! Он прожил до 83 лет, сделал блестящую карьеру во Франции и до самой смерти имел импозантный вид и прекрасную осанку. Но всё это время он страдал. Страдал из-за того, что Пушкин перед своей смертью успел-таки придумать современный русский язык. И теперь никто не говорит в России на языке д’Антеса, а все говорят на языке Пушкина.

Прочитайте за сегодняшний день этот отрывок («Рославлев», 1831 г.) семь раз, он того стоит.

Меня вывезли в свет зимою 1811 года. Не стану описывать первых моих впечатлений. Легко можно себе вообразить, что должна была чувствовать шестнадцатилетняя девушка, променяв антресоли и учителей на беспрерывные балы. Я предавалась вихрю веселия со всею живостью моих лет и ещё не размышляла… Жаль: тогдашнее время стоило наблюдения.

Между девицами, выехавшими вместе со мною, отличалась княжна ** (г. Загоскин назвал ее Полиною, оставлю ей это имя). Мы скоро подружились вот по какому случаю.

Брат мой, двадцатидвухлетний малый, принадлежал сословию тогдашних франтов, он считался в Иностранной коллегии и жил в Москве, танцуя и повесничая. Он влюбился в Полину и упросил меня сблизить наши дома. Брат был идолом всего нашего семейства, а из меня делал, что хотел.

Сблизясь с Полиною из угождения к нему, вскоре я искренно к ней привязалась. В ней было много странного и ещё более привлекательного. Я ещё не понимала ее, а уже любила. Нечувствительно я стала смотреть её глазами и думать её мыслями.

Отец Полины был заслуженный человек, то есть ездил цугом и носил ключ и звезду, впрочем был ветрен и прост. Мать её была, напротив, женщина степенная и отличалась важностью и здравым смыслом.

Полина являлась везде; она окружена была поклонниками; с нею любезничали – но она скучала, и скука придавала ей вид гордости и холодности. Это чрезвычайно шло к её греческому лицу и к чёрным бровям. Я торжествовала, когда мои сатирические замечания наводили улыбку на это правильное и скучающее лицо.