Вокруг «Серебряного века»

Сезон 1908–1909 г.

ОТ ДИРЕКЦИИ

МОСКОВСКОГО ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННОГО КРУЖКА

Во вторник, 18 ноябрясостоится седьмоелитературное собеседование. Вступление сделает Эллисна тему: «Поэт-демон (Поэзия и личность Бодлэра)»

Тезисы:

1. Бодлэр как автор «Цветов зла». Дуализм личности и творчества Бодлэра. Влечение к бесконечному (go^ut d’infini)как причина этого раздвоения. Идеализация зла. Зло как неизбежность, как соблазн, и зло как долг. Аморализм Бодлэра. План «Цветов зла».

2. Посмертный дневник Бодлэра («Мое обнаженное сердце») как интимная исповедь художника и человека. Интимный Бодлэр.Пессимизм, демонизм и отверженство Бодлэра.

3.  Бодлэр как символист.Теория соответствий ( correspondances). Эстетизм Бодлэра. Учение Бодлэра о Красоте ( Beaut'e).

4. Культ небытия (go^ut du n'eant),связь его с go^ut d’infini.Учение о двух ликах Красоты. Красота как маска. Красота как сфинкс.

5.  Доктрина о любви.Эротический дуализм и скептицизм Бодлэра. Черная Венера ( Venus noir) и Мадонна. Отношение Бодлэра к женщинам. Его мать. M-meДюваль, m-meСабатье. Романтизм Бодлэра. Идея безвозвратно утраченного Рая.

6. Жажда новых норм и новых переживаний. Аристократизм, индивидуализм и эготизм Бодлэра. Учение о Человеке-боге (l ’homme-Dieu). Отрицание общественности и прогресса. Бодлэр в 1848 г. Бодлэр и Ницше. Бодлэр и католицизм.

7. Монизм миросозерцания Бодлэра. Бельгийский период его жизни. Безумие и жажда всеразрушения. Культ Сатаны и идея совершенного зла. Душевная катастрофа и смерть Бодлэра. Вечная правда творчества и учения Бодлэра.

(Цитаты из «Цветов зла» в переводе Эллиса).

Начало в 9 час. вечера

[1203].

Несколько комментирующих замечаний. Нет сомнения, что этот план лекций тесно связан с уже обсуждавшимся предисловием лектора к «Моему обнаженному сердцу», однако довольно многие пункты выглядят новыми. Так, от всего довольно подробного в печатном тексте рассуждения о теургии (парадоксальным образом уравненной с телепатией) осталась лишь одна фраза о «Человеке-боге», зато четвертый и пятый пункты не нашли никакого отражения в предисловии, а два последних были там обсуждены лишь в очень незначительной степени. Тезис «Бодлер и Ницше», нисколько не развернутый, видимо, помогает интерпретировать рассуждение Белого из уже цитированной рецензии: «Бодлер — один из настоящих титанов прошлого. Недавно раздавались слова о переоценке ценностей. Быстро подменили ницшевское понятие о переоценке. <…> Новые ценности оказались только пухнущими облаками. Облака рассеялись вечером первого дняпосле Ницше. <…> Мы обязаны сорвать занавеску, переоценить переоценку. И вот эта-то вторичная переоценка возвращает нам все величие Бодлера. Не раз марево заслоняло от нас Бодлера. Вторичная переоценка снова его приблизила» [1204]. Специальный интерес к бельгийскому периоду жизни Бодлера объясняется, видимо, не только тем, что Эллис считал «Мое обнаженное сердце» написанным именно тогда и в приложении к книге дал фрагмент биографии Бодлера, относящийся именно к этому времени, но еще и пристальным его вниманием к деятельности «Молодой Бельгии», почитаемой наиболее близкой к бодлеровским заветам.