Вокруг «Серебряного века»

«Друг и брат Сергей,

сейчас только кончилась борьба моя со Зверевым и его соратниками за „Дьявола“, „Святого Георга“ и за многое другое, о чем ты там в Москве по наивности своей даже и не подозреваешь. Дьявола отстоял, а Святым Георгом пришлось пожертвовать.

В общем, картина такова: исключаются

стр. 143 Воздушное обладание

145. Первоцвет

151. Лепет <искушенной>

157. Да тебя одну <люблю я, сладострастная>…

159. Сладострастие

160. Волнообразно двигая <спиной>…

162. Как жадно я люблю твои <уста>…

220. Святой Георгий.

215. Из стихотворения Мережковскому выкинуты следующие три строки: „Весь дикий бред, весь ужас христианства“, кончая словом „утес“.

Вот и все!

Почему выкидывается „Лепет искушений“, а оставляется „Мы с тобой смеемся в забытьи“, могут объяснить лишь умы государственные.

Советую тебе сделать следующее: из стр. 143, 144, 145 и 146, выкинув 143 и 145, составить одну осьмушку, напечатав на одной ее стороне 143, а на другой 146.

То же самое из стр. 157, 158, 159, 160, 161 и 162, можно оставить одну восьмушку, напечатав стр. 157 и 162.

Впрочем, делай как хочешь. Зверев разрешил заменять выкинутые стихотворения новыми, лишь бы они были цензурны. Из оставленных мне Бальмонтом 6 стих<отворений> одно нецензурно („Какая-то властная сила“). Это отзыв Зверева — он их читал.

Эти 6 стих<отворений> прилагаю.

В понедельник у меня был Бальмонт и говорил, что если понадобятся для замены еще стихи — он немедленно пришлет. Если вздумаешь все 8 (выкинутые) заменять новыми, то напиши, как думаешь поступить относительно 2-х недостающих: напишешь ли Бальмонту сам или сделать это мне? <…>»[363]

27 мая:

«<…> сегодня был в Главном Управлении по Д<елам> П<ечати>. Распоряжение уже сделано. Но ты, очевидно, забыл, что исправления мы можем делать без всякого распоряжения Г<лавного> У<правления>, что и было с Пшибышевским. Получил ли ты второй вариант исправлений, который я послал тебе в „Метрополь“ вместе с письмом Бальмонта, где указан порядок? Когда исправления будут сделаны и книга представлена в Комитет, ты отправься туда сам и скажи, что новые стихи читал Зверев и нашел их цензурными — тогда они выпустят книгу сейчас же, иначе продержат снова 7 дней. <…>»[364]

И, наконец, 31 мая: