Вокруг Солнца

— Потому что есть данные предполагать, что мы находимся на комете, открытой американцем Туттлем. Если это так, то мы сначала обогнем Солнце, затем будем последовательно пересекать орбиты Венеры, Земли, Марса, Юпитера.

— Где же окончится эта длинная прогулка? — воскликнул Гонтран.

— В окрестностях Сатурна.

Спутники старого ученого были так ошеломлены его известием, что долго не могли опомниться. Перспектива в течение шести лет оставаться на клочке земли, величиною не более квадратной версты, заброшенном среди безжизненных угольных пустынь, ужасала каждого из них.

— Но, может быть, ваши вычисления ошибочны, профессор, и мы находимся не на комете Туттля, — ухватился Гонтран за единственное утешительное предположение.

— Весьма вероятно! — согласился ученый.

— Ага, вот видите! — обрадовался Гонтран. — Но тогда…

— Тогда дело, конечно, совершенно иное, комета будет описывать параболу и унесет нас из пределов солнечной системы в межзвездные области.

— И мы никогда не увидим более Земли? — с отчаянием пробормотала Елена.

— Никогда.

Мрачное молчание встретило слова профессора.

— Нет, не бывать этому! — воскликнул наконец Гонтран, топнув ногою. — Мы должны непременно где-нибудь высадиться в пределах Солнечной системы.

— Где же? — сухо спросил его ученый.

— Ну, хоть на Вулкане.

Если бы змея внезапно укусила Михаила Васильевича, то и тогда он не сделал бы такого отчаянного прыжка, как при этих простых словах Гонтрана.

— На Вулкане? — проговорил он. — Я не ослышался? На Вулкане? — продолжал он грозным тоном, наступая на Гонтрана. — Итак, вы верите в существование Вулкана?

Гонтран сначала перепугался, не сказал ли он какой-нибудь колоссальной глупости, но затем, вспомнив, что он читал о существовании Вулкана в сочинениях своего знаменитого однофамильца, ободрился.

— Ну да, — отвечал он неуверенным тоном.

Профессор с отчаянным видом поднял руки к небу.

— Он верит в существование Вулкана!.. — воззвал старик трагическим тоном.

— Отчего же не верить? — спросил его Гонтран хладнокровно.

— И это ученый! — продолжал профессор тем же трагическим тоном. — Чтобы признать существование новой планеты в солнечной системе, для него достаточно заявления какого-то выжившего из ума деревенского докторишки, который, поглядев на Солнце не более часу, объявил, что видел прохождение перед солнечным диском черного круглого пятна. Нет, — все более и более горячась, прибавил старик — чтобы установить такой крупный факт, нужны глаза, а не воображение.

— Но вы забываете, профессор, — отвечал затронутый за живое тоном своего собеседника, Гонтран, — вы забываете, что если даже заявление доктора Лескарбо имело в основании зрительный обман, то великий Леверрье…

— Да что ваш Леверрье, — запальчиво перебил его Михаил Васильевич. — Он открыл Нептун, правда, но что касается несуществующего, то разве по его вычислениям не выходило, что планета пройдет пред солнечным диском 22 марта 1877 года? И однако, ни один астроном не заметил в этот день на Солнце решительно ничего.

Гонтран, знания которого не простирались так далеко, не знал, что возразить на это, но его выручил Сломка.

— Зато вы помните, профессор, — проговорил он, — что 29 июля 1878 года, во время солнечного затмения, американцы Уатсон и Свифт видели между Меркурием и Солнцем две какие-то планеты.

Михаил Васильевич хотел отвечать, но ему помешал зычный рев патриотичного Фаренгейта.

— Браво, Уатсон и Свифт! — закричал американец, даже не разобрав хорошенько, в чем дело, но услышав имена своих соотечественников. — Уж если они решили, что Вулкан существует, значит это верно!

Это восклицание переполнило чашу терпения старика.

— Фаренгейт, — заговорил он дрожащим от волнения голосом, — ваши Уатсон и Свифт просто невежды: то, что они приняли за планеты, оказалось впоследствии ничем иным, как звездами Зета и Тета созвездия Рака. Что касается вас, — обратился ученый к Гонтрану, из-за которого поднялась вся буря, — то я должен просить вас оставить всякие виды на мою дочь. Чтобы жить в семействе, нужно иметь общность взглядов и идей. Я думал прежде, что между нами эта общность существует, но теперь вижу, как я глубоко ошибался.

— Но, Михаил Васильевич… — пробормотал ошеломленный Фламмарион.

— Ни слова более! Между нами все кончено!

С этими словами профессор, весь красный от гнева, оставил компанию и поспешно направился в отдаленный конец острова.

На один момент Гонтран и его невеста остались неподвижными. Затем Елена со слезами на глазах опустилась на лежавший у подножья дерева камень. Гонтран машинально подсел к ней.

— Гонтран! — прошептала молодая девушка.

— Елена! — отвечал Фламмарион, хватая ее за руку. — О, чтобы черт побрал совсем и Вулкан, и тех, кто его открыл! — воскликнул он.

В эту минуту к влюбленной парочке подошел Сломка.

— Ну, что? — смеясь, спросил он приятеля.

— Ах, оставь пожалуйста! — недовольно отвернулся тот. — Вечные издевки…

Инженер усмехнулся, пожав плечами, и обернулся к Елене.

— Что это? Вы плачете? — с удивлением спросил он.