Вокруг Солнца

— Он говорит, что вся обсерватория в вашем распоряжении.

Окончив речь и выслушав благодарность профессора, переданную Сломкой, старичок взмахнул крыльями и улетел.

— Гонтран, идите-ка сюда! — крикнул Михаил Васильевич. — Будем наблюдать вместе!

Гонтран скорчил недовольную гримасу, предчувствуя неизбежный экзамен.

— А что же мы будем наблюдать? — отозвался он, не трогаясь с места.

— Малые планеты. В этот гигантский телескоп мы наверно будем превосходно различать их.

Гонтран беспомощно взглянул на своего друга, опять углубившегося в беседу с Аа.

— Малые планеты… — прошептал он. — Я даже не знаю, что это за планеты!

— Папочка, да как же ты увидишь их, когда теперь полдень, и весь небосклон тонет в лучах Солнца? — выручила Елена Фламмариона.

Михаил Васильевич ударил себя по лбу.

— И в самом, деле!.. Я, право, схожу с ума! Нечего делать, придется подождать вечера.

Профессор принялся рассматривать астрономические инструменты, расставленные вдоль стен залы, а Гонтран бросился к своему приятелю.

— Вячеслав, расскажи мне, что это за малые планеты? — умоляюще произнес он.

— Малые планеты? Это астероиды, — отвечал инженер, внимательно слушавший в этот момент рассказ Аа.

— Астероиды! Этого мало, — проговорил Фламмарион. — Ты расскажи о них подробнее: Осипов опять собирается меня экзаменовать.

Но неумолимый Сломка удовлетворил ученую любознательность своего друга, только окончив беседу с Аа.

— Ну, теперь я весь к твоим услугам. Ты хочешь знать о малых планетах? Изволь.

Инженер вытащил из кармана свою записную книжку и быстро набросал ряд цифр.

— Видишь? — спросил он, показывая цифры своему собеседнику.

— Вижу: 0, 3, 6, 12, 24, 48, 96. Но что это значит?

— Я хочу показать тебе маленький фокус из области астрономии. Прибавь к каждому члену этой прогрессии по 4. Что будет?

— Конечно, 4, 7, 10,16, 28, 52,100.

— Ну вот: эти цифры определяют сравнительное положение планет относительно Солнца. Как известно, если мы примем среднее расстояние Меркурия от центрального светила за 3, 9, то расстояние Венеры будет равняться 7, 2, Земли — 10, Марса — 15, Юпитера — 52, Сатурна — 95. Ты не замечаешь ничего в этой последней серии чисел? Она очень близко подходит к первому ряду.

— Близко, но не совсем. В чем же разница?

— Числу 28 не соответствует никакая планета.

— Прелестно.

Еще Кеплер заметил этот пробел, а потом Тициус и Боде. Но прежде я скажу тебе, что когда Гершель открыл в 1781 году Уран, то оказалось, что расстояние этой планеты равняется, в принятых мною единицах, 196: новое доказательство закона Кеплера.

— Все это очень занимательно, — прервал приятеля Гонтран, — но астероиды?

— Погоди, сейчас дойдем и до них. Когда упомянутый мною пробел был замечен астрономами, последние решили, что между Марсом и Юпитером должна находиться планета, которой раньше люди почему-то не замечали. Чтобы найти таинственную незнакомку, двадцать четыре астронома составили союз.

— И что они открыли?

— Ничего они не открыли, а совершенно случайно Пиацци в Палермо, наблюдая созвездие Быка, открыл в данном поясе межпланетного пространства небольшую планету, которую он окрестил Церерой. За Церерой открыта была Паллада, потом Юнона, Веста, Астрея и так далее, потом и всех греческих богинь не хватило, чтобы давать имена новым астероидам.

— Сколько же их открыто?

— Теперь, кажется, 230 с чем-то, но каждый год открывают еще и еще. Некоторые астрономы сделали открытие новых астероидов своею профессией. Так, Пализа открыл их больше сорока, американец Петере — 34, Анри и Гольдшмидт — 14. Наибольшие из этих планеток не превышают 500 километров в диаметре и кажутся земным астрономам звездами одиннадцатой величины. Даже будучи взяты все вместе, они по объему не больше трети земного шара.

Гонтран задумался.

— Странно… — проговорил он. — Откуда же взялись эти планетки? Уж не осколки ли это какой-нибудь большой планеты, существовавшей прежде между Марсом и Юпитером, а потом расколовшейся на части?

— Да, именно, существует такая гипотеза, но я лично держусь другого взгляда на происхождение астероидов: мне кажется, что это просто куски материи, оторванные от солнечного экватора мощной притягательной силой Юпитера.

— Вы думаете? — раздался за спиною собеседников иронический голос старого ученого, незаметно подошедшего к ним и услышавшего последние слова инженера. — На чем же основываете вы свое нелепое мнение?

— Это не мое личное мнение, а убеждение многих почтенных астрономов, — сухо отвечал Сломка.

Между ними разгорелся ученый спор, во время которого насмешки инженера не замедлили довести астронома до белого каления. Гонтран напрасно пытался примирить спорщиков, ему пришлось отойти ни с чем, проклиная в душе астероиды.

— Смотрите, смотрите!.. Что это такое! — вдруг вскричала Елена, указывая вверх.