Вокруг Света 1993 №01

На грудной клетке погребенного я увидел через плечо склонившегося профессора небольшой зеленый круг с вписанным в него каким-то знаком. Предмет при ближайшем рассмотрении оказался бронзовым, покрытым, будто мхом, слоем патины. Знак представлял собой изображение человека, разумеется, достаточно условное.

Профессор прикоснулся к предмету, смел попавшие на него песчинки. Человечек сдвинулся, а под ним оказался еще один, совершенно другой формы.

— Ну, знаете, такого на Ангаре еще не находили! — восторженно проговорил Дроздов, рассматривая непонятный предмет.— Надо сейчас же позвать коллег, может, они что объяснят?!

Скоро на краю раскопа столпились ученые. Дроздов обвел толпу взглядом и торжествующе, как факир, снял кору с бронзового предмета. В напряженном молчании специалисты самых разных археологических направлений взирали на неожиданную находку.

— Это могила шамана,— объявил Николай Иванович с гордостью. — Вглядитесь в изображенного в круге человечка: на его голове как будто шапка с рогами. А это, как известно, отличительный шаманский знак...

— По обычаю шаманов хоронили в дуплах деревьев, — возразил Анатолий Кузнецов, доктор исторических наук из Уссурийска.— Стремились упрятать умершего подальше от глаз соплеменников.

— Верно,— согласился Дроздов. — Но данный обычай характерен для сравнительно близкого к нам времени, как и для современных коренных народностей Сибири. В прошлом у них могли существовать также и тайные погребальные комплексы, куда простым смертным приходить воспрещалось. Мне кажется, что мы сейчас находимся в таком таинственном месте — на могиле шамана.

— Взгляните на изображение лица одной из фигурок, — сказал кто-то из державших в руках талисман. — Похоже, это маска. А вот рядом, смотрите,— лежат проколки, наконечники стрел, украшения. Надо, Николай Иванович, получше раскопать захоронение, чтобы картина была вполне ясной.

— Посмотрите вокруг,—раздался голос Руслана Васильевского, новосибирского археолога,— на окрестных скалах могут быть неизвестные писаницы. Место действительно таинственное. Рисунки вполне могут быть хотя бы вон на том склоне.— И он показал на поросшую соснами гору Седло, самую высокую во всем течении Ангары.— Надо думать, шаманы не случайное место выбрали для своего святилища...

— Постойте,— вспомнил Дроздов. — Рисунок в круге мне очень напоминает известную манзинскую писаницу — большую наскальную композицию, находящуюся на берегу Ангары километрах в ста ниже по течению. Есть что-то общее в принципе схематического изображения человека. Не сомневаюсь, что те наскальные росписи создавались во времена жизни этого молодого шамана.

— А когда созданы манзинские писаницы? — допытывался я у археологов.— И когда произвели это захоронение, в каком веке?

И почти каждый из них, подержав в руках бронзовых человечков, не спешил с ответом.

— Без анализа, вот так сразу можно говорить только приблизительно,— отвечали мне.— От пятого века до нашей эры и до седьмого нашей эры. Но не позднее тысячи лет назад. Не позднее.

Это действительно настоящая сенсация. Еще в ту пору, когда в Усть-Кове делали первые шурфы, археологи обнаружили культурный слой железного века. Наиболее удачным для исследователей железного века стал сезон 1979 года. Тогда в соседнем, уже заваленном к моему приезду раскопе нашли захоронение молодой женщины с ребенком. Оба костяка — большой и маленький — были завернуты в берестяной кокон. Когда сняли ссохшуюся кору, увидели среди костей рассыпанные бусины браслета, гребень с изображением птицы, бронзовую диадему, железную цепь из больших звеньев.

— Необычное погребение,— вспоминал Дроздов.— Всех нас мучила загадка — что же произошло здесь более тысячи лет назад? По зубам установили возраст ребенка — ему не исполнилось и четырех лет, когда завернули его в кокон. Матери было около тридцати. Как случилось, что они умерли одновременно? А может, здесь произвели ритуальное жертвоприношение? Мы советовались с этнографами, сравнивали погребальные обряды современных сибирских народов и не могли дать убедительного объяснения. Возможно, имел место жестокий обычай, который отмечен в исторических преданиях некоторых коренных народов Севера. Когда, например, умирала мать малолетнего ребенка и некому было о нем заботиться, дитя умертвляли и хоронили вместе с матерью.

Не такая ли мрачная сцена разыгралась здесь в устье Ковы?

Пока рассматривали шаманский знак, начальник работавшего на раскопе археологического отряда Виктор Леонтьев сходил в бревенчатый дом и вернулся с большим картонным ящиком.

— Вот еще находки этой эпохи, — сказал он, спускаясь в раскоп.

Мы обступили ящик со всех сторон.