Вокруг Света 1993 №01

Ледники сияли на утреннем солнце, как бриллианты. Облака, прильнувшие к склонам горы, и туман в глубине ущелий медленно рассеивал легкий бриз. Густые ветви рододендрона образовали великолепную раму для этого гималайского пейзажа.

Я держал в руках книгу о тибетском буддизме, но даже не открыл ее — настолько был очарован красотой пейзажа. Наконец начал читать главу о ламаистской йоге, спрашивая себя: «Смогу ли я найти в этом северном районе Индии истинно эрудированного ламу?» Потом, когда я гулял по горной тропе, мое внимание привлекла вывеска: «Тибетская школа». Один из учителей оказал мне большую помощь:

— Очень образованный лама, приехавший из Лхасы, живет сейчас в маленьком монастыре по другую сторону долины, — сказал он.— Вам понадобится четыре часа, чтобы добраться туда, если удастся найти транспорт, идущий в деревню, расположенную у подножия храма. И не забудьте извещать о ваших перемещениях полицию Дарджелинга...

Глядя в бинокль, я различил на севере маленькую точку против снежной линии громоздящихся гор. Это был ламаистский монастырь. Так как в моем распоряжении была неделя, то решил отправиться туда завтра. Я был достаточно предусмотрителен, чтобы запастись двумя вещами: взять у учителя записку на хинди с точным описанием того, как найти монастырь, и именем ламы; а у торговца в Дарджелинге купить по цене черного рынка мешок риса — подарок для бедных лам. Не пренебрег я и изречением горцев: «Чем выше вы поднимаетесь, тем ниже опускается температура...»

Сразу после восхода, когда снега Гималаев становятся розовыми и голубыми, я занял место на углу улицы, ведущей к выходу из города в направлении Сиккима. Менее чем через полчаса мне удалось остановить машину. Моей платой шофер остался доволен и заверил, что проедет через деревню, куда я хотел попасть. Тряска на горной дороге была столь ощутимой, что, когда мы приехали, я был счастлив оставить старый «форд».

Я остался один, окруженный высоченными снежными вершинами и долинами, теряющимися в густом тумане. Пошел к самому большому дому, надеясь снять комнату на ночь. Хозяин предложил свою комнату и даже шкуру барана на случай, если температура в доме упадет ночью ниже нуля.

Маленький храм, закутанный в облако, который я заметил в бинокль, возвышался как башня на скалистой стене. Мне казалось, что я туда доберусь менее чем за час, но мои надежды не оправдались.

Узкая извилистая тропинка поднималась все выше и выше, чтобы затеряться, наконец, в снежных скалах. Когда я появился у двери монастыря в своей походной одежде с поднятым от ветра воротником и громко позвал служителей, то два молодых тибетских монаха, увидевших меня, подумали, наверное, что я имею дурные намерения. Я уверенно приблизился к ним и положил к их ногам мешок риса. Затем протянул одному из лам записку с именем пандита, которого хотел видеть, и он немедленно бросился в глубину храма. Через некоторое время меня пригласили войти в главную дверь монастыря.

После ослепительного солнца, белизны снега я сначала ничего не смог различить в темноте храма, но постепенно привык к полумраку и увидел двух монахов, стоящих перед статуей Будды. Старший, с изрезанным морщинами лицом монгола, высоким голосом читал текст, отмечая ритм чтения звоном колокольчика. Другой лама — молодой, с бритым черепом, с лицом, как будто вырезанным из слоновой кости, стоял молча. Лицо было типично тибетским — с пронизывающими маленькими глазками, с волевыми складками у рта и подбородка. Когда старый лама кончил читать молитву, молодой приветствовал меня сложенными руками:

— Что привело вас в обитель снегов и в наш бедный храм, сэр? — спросил он на прекрасном английском языке.

— Прежде всего,— ответил я,— это одно из прекраснейших мест мира. Но я ищу ламу, который мог бы разъяснить мне глубокие истины тибетской дхармы.

Лама молча изучал меня своим инквизиторским взглядом.

— Почему вы считаете меня ученым ламой?

— Мне сказали, что у вас дипломы из Лхасы и вы хорошо знаете тибетскую йогу... Кроме того, вы получили английское образование в Сиккиме.

— Слухи о человеке могут быть ложными,— возразил пандит-лама.

— Это верно, но существует нечто неуловимое, способное исправлять заблуждения,— интуиция,— заметил я робко.

Очевидно, мой ответ удовлетворил тибетского монаха. Лед недоверия был сломан, и связь установлена:

— Что хотите вы знать о буддизме? — спросил он дружеским тоном.

— Я всегда верил, что Великие архаты, Бодисатвы, Спасители человечества, которых в Индии называют Махатмами,— это реально существующие личности. Не знаете ли вы что-нибудь об их местонахождении? — спросил я.

— Буддизм основывается на вере в высших людей, которые, пройдя путь в восемь излучин, достигли Нирваны. Мы также почитаем учение, согласно которому где-то на севере существует царство, в котором живут некоторые из этих великих душ. Мы называем его Шамбала,— ответил пандит.

— Образуют ли эти озаренные души,— спросил я, — невидимое братство, посвятившее себя духовному движению человечества?