Вокруг Света 1993 №05

«...В Пожарском районе близ поселка Светлогорье неизвестными застрелены тигрица и два тигренка, туши зверей найдены без шкур. ... Задержан охотовед, везший в дровах шкуру тигра, возбуждено уголовное дело. ... Военные застрелили тигра из машины.... На пароме отобрана шкура тигра у инженера, пытавшегося переправить ее через границу»...— это выдержки из газет. И как логическое завершение этой преступной вакханалии — сообщение, появившееся в газете «Труд»: близ таежного поселка тигр насмерть задавил охотника.

О нападении тигров на человека не слышно было более двадцати лет. «Охотник был опытный,— сообщалось в заметке,— знал тайгу как свои пять пальцев. Скорее всего он надеялся достать «матрасовку», так на местном жаргоне называется шкура тигра, за которую дельцы, не торгуясь, отдают автомобиль-иномарку, хорошо приплачивая сверху». Что ж, если так, то и жалеть браконьера нечего, получил свое, должен же был хоть один тигр за своих сородичей постоять. Но опасно браконьерское дело еще и тем, что при неудачной охоте остаются подранки, а это, уже проверено, ведет к появлению тигров-людоедов.

После разговора с Храмцовым я решил наведаться в бухту Сяочингоу. Уж если не тигра увидеть, то хотя бы на знакомые места посмотреть. Сын теперь работал лесником в заповеднике, и мы отправились уже не безоружными, как прежде, а с двустволкой. Наступили новые времена в заповеднике.

По прежнему приезду запомнилась мне чистота и уют избушки, поставленной работниками заповедника на берегу моря. Печь, нары, крохотный столик — все, как в охотничьем простецком зимовье. На окнах висели белые занавески, всегда стояла на полке чистая посуда матрацы с подушками укрывали добротные одеяла. Иным увидел жилье лесников и научных сотрудников на этот раз. И тут оставили недобрые следы браконьеры. Выбили стекло в окне, пустили на тряпки занавески, сожгли лавочку и стол перед домом, за которым можно было пообедать в теплую пору. Изрезали ножом стол в избе, расписавшись и намекая, что пустили они на обед оленя-цветка, как еще называют пятнистого, действительно очень красивого летом оленя.

По дороге к бухте ни одного тигриного следочка не заметили. Два дня ходили по окрестным сопкам, вспугивая небольшие стада оленей, и лишь однажды на перевале приметили на снегу тигриный след. Тигр подходил к согнутому дереву и то ли чистил о него когти, то ли лежал, отдыхал на покатом стволе. В коре остались тигриные ворсинки, и несколько волосков я взял на память. Но был здесь тигр давно, след в снегу затвердел и оплавился, так что надеяться на встречу было нечего. Наставало время прощаться, как с заповедником, так и с надеждой сделать «портрет» тигра. Однако в последний день сын предложил: «Сходим на Канихезу».

…Вороны перестали каркать. Словно сговорились. Как в рот воды набрали. Молчат да и только. Владимир, обернувшись ко мне, разводит руками и продолжает идти по покрывшемуся водяной пленкой голубоватому льду ключа. Слышно, как подо льдом, меж камней струится вода. Впереди мы замечаем промоину, около нее чьи-то следы. Так и есть, тигр! Следы свежайшие. Тигр сошел с берега, подошел к промоине, опустил к нее морду, должно быть, попытавшись пить, а может, просто из любопытства. И ушел. Следы пропали. Но Вова тянет меня на берег. Там среди елей что-то желтеет.

Остались от козлика рожки да ножки, вспоминается мне детская песенка. На земле лежат рыжие ножки оленя с черными копытцами, а кругом — оленья шерсть.

— Это он, прежде чем съесть, стрижет на олене шерсть,— всерьез уверяет сын. Не маленький, знает, два с лишним года уже в заповеднике. Но я о подобной способности амурского тигра слышу впервые. А где же давленка — остатки мяса, скелет? Давленки нет. То ли тигр унес добычу с собой, то ли кто-то успел побывать здесь до нас. Не зря же кричали вороны.

Еще с полчаса мы поднимаемся по ручью в горы, пока не натыкаемся на следы. Но это уже следы не тигра, а зверя посерьезней. Два человека спустились с обрывистого склона и так же, как и мы, идут вверх по льду. Следы свежие, но насколько раньше они здесь прошли — сказать трудно. Владимир нервничает, рвется вперед, хочет догнать нарушителей, но их двое, а у нас всего лишь одно ружье. Неравны будут силы, ведь браконьеры ходят не иначе как с нарезными карабинами, а то и с автоматами. Да и время к вечеру, пора возвращаться. На этот раз я понимаю, что предстоит проститься с мечтой сфотографировать тигра в таежных дебрях. Но радуюсь тому, что видел свежие его следы. Живут еще звери в заповеднике.

Вечером, в гостевой комнате лесничества, мы встречаемся с только что вернувшимся из маршрута биологом Сергеем Хохряковым. Ростом он невысок, бледноват лицом, но среди сотрудников заповедника прославился как неутомимый ходок, скалолаз, преследователь браконьеров, борец за правду и самый большой специалист по горалу — горному козлу.