Вокруг Света 1993 №06

Фергюсон наклонился вперед и некоторое время задумчиво рассматривал всех троих.

— Опять же при условии, что мы вообще увидим, как они поднимаются.

— Проклятье! Но мы ведь только ради этого и доставали фотоаппарат! В него видно как днем. Мы их засечем без всякого сомнения.

— Чувства человека против чувств оборотней,— горько прошептал Фергюсон.— С техникой или без нее, все равно — это несравнимые вещи. Я вот что вам скажу: тот из нас, кому выпадет несчастье оказаться наверху, когда они туда взберутся, окажется в очень большой опасности. Повторяю: в очень большой опасности. И если мы не будем постоянно, каждую секунду, держать эту мысль в голове, один из нас или сразу несколько погибнут.

— Господи, и зачем нам все это? — вступил в разговор Дик.— Что за болтовню он тут развел?..

— Дик, он просто не понимает обстановки. Он же не полицейский. Когда служишь в полиции, многое видится совсем под другим углом зрения.

Возможно, Фергюсон был и прав, но, если беспрестанно мусолить такого рода мысли, к эффективному отпору не подготовишься.

— Пожалуй, но сегодня он будет выполнять функции копа. Да к тому же никогда еще ни одному полицейскому не приходилось заниматься подобной работенкой. В любом случае хоть мы трое готовы к предстоящим событиям, этот тип — явно нет.

— Должен ли я напомнить вам, что ничто не обязывает меня находиться здесь? Я и в самом деле хотел бы спуститься вниз.

Бекки поняла, что Дик сейчас потеряет контроль над собой и взорвется. Нельзя было допустить, чтобы он оскорбил Фергюсона. Все они были нужны друг другу.

— Дик прав,— быстро вмешалась она.— Не будем об этом больше спорить. Через десять минут я выхожу на дежурство, и хватит об этом.

— О" кей,— произнес после долгой паузы Дик.

Фергюсон молча теребил свои часы.

Она вышла в свою комнату и надела второй свитер. Вокруг шеи повязала плотный шарф из кашмирской шерсти, натянула поверх еще и стеганую куртку. Взяла перчатки на меху, сунула в карман мини-обогреватель на батарейках. Еще раньше она позаботилась о трех парах шерстяных носков и ботинках, которые носят после лыжных прогулок. Оставалось только прикрыть голову шерстяной шапочкой, спрятав уши, а поверх надеть еще и меховую шапку.

— Бог ты мой,— воскликнул Уилсон,— в таком снаряжении ты напоминаешь альпиниста.

— Мне же предстоит провести два с половиной часа на голом ветру.

— Знаю-знаю и молчу. Проверим токи-воки.

Ее глубоко тронуло выражение его глаз. Уилсон повернул кнопку первого, затем второго аппарата и добился, чтобы они зазвучали в унисон.

— Все в порядке,— сказал он.— Я встану у балкона. Связь будет нормальной до тех пор, пока я буду стоять у стеклянной двери, а ты будешь держаться у края крыши. Код помнишь?

— Короткий сигнал каждую пятиминутку. Два, если мне надо что-то сообщить. Три, если потребуется помощь.

Они разработали такую систему связи, чтобы свести до минимума выход в эфир и, следовательно, производимые ими шумы.

— Хорошо, но все же оповести открытым текстом, когда прибудешь на место, а также перед уходом с дежурства.

Он взглянул поверх плеча Бекки. Дик регулировал фотоаппарат, а Фергюсон смотрел на экран телевизора.

— Подойди,— нейтральным тоном сказал он.

Она приблизилась, и он крепко поцеловал ее.

— Люблю тебя, как безумный,— прошептал он.

Она улыбнулась ему, приложив к губам палец, и вернулась в гостиную. Бекки была счастлива: судя по всему, Уилсон физически полностью восстановился.

— Аппарат в порядке. И очень тебя прошу: не урони его с тридцатого этажа! Они мне голову оторвут, если я не принесу его обратно в целости и сохранности,— умоляюще заклинал ее Дик.

Она взяла технику двумя руками. Под мышку сунула термос, наполненный горячим кофе.

— Минуточку, дружочек, ты ничего не забыла?

— Если ты имеешь в виду «ингрем», то не настаивай: я его не возьму.

— Ну уж нет, возьмешь! — Он пришел в салон и вытащил пистолет из коробки, в которой его принес Уилсон.— Он прекрасно поместится у тебя под курткой, для него это будет уютное и тепленькое гнездышко. Бери.

— У меня есть 38-й калибр. «Ингрем» мне не нужен.

— Возьми эту чертову штуковину, Бекки!

У нее задрожали губы, когда она все же взяла «ингрем», но к сказанному не добавила ни слова.

Трое мужчин проводили ее до лифта. Было маловероятно, что по дороге они кого-нибудь встретят, но в этом случае в общей компании нелепый наряд Бекки остался бы незамеченным.

Кабина лифта плавно поднялась до тридцатого этажа. Все четверо вышли, по служебной лестнице поднялись до окрашенной в серый цвет двери, которая буквально сотрясалась под ударами ветра. Она выводила на террасу крыши. Бекки преодолела последний марш лестницы. Дик и Уилсон шли за ней, замыкал шествие Фергюсон.

— О"кей, друг любезный,— сказал Уилсон, открывая дверь.