Вокруг Света 1996 №05

— В свое время в «Вокруг света» был опубликован подробный репортаж о коронации. Два Голицына — уездный предводитель дворянства и генерал-майор упоминаются в нем при описании праздничного въезда Николая II в Москву. Может быть, один из них ваш предок?

—Ни к тому, ни к другому я не имею прямого отношения. Видите ли, в XVIII веке род Голицыных разделился на четыре ветви, и, безусловно, представители всех четырех участвовали в торжествах, в том числе и мой прадед, городской голова...

Напомним читателям, что по сравнению с коронациями других монархов коронации русских царей отличались невероятной пышностью. Для них в середине XIX века был построен Большой Кремлевский дворец. В нем и в кремлевских соборах происходило освящение власти царствующего монарха. Торжества длились несколько дней. Молебны сменялись выступлениями хоров, торжественные шествия — банкетами, балами и гуляниями в Кремле.

Специально для этих праздников отливались медали и жетоны, печатались красочные объявления, пригласительные билеты, меню торжественных обедов, а также программы, в которых каждому участнику праздника указывались его место, соседи, действия, которые от него ожидаются.

Трудно сказать, сохранились ли все коронационные документы в наших музейных и частных архивах (в силу известных причин в России это было сложнее сделать, чем в Италии), а вот посол папы бережно сохранил и поместил в семейный архив в палаццо Карпенья.

Прошло немало лет, прежде чем князь Гуидобальдо, разбирая архив, заинтересовался этими уникальными историческими документами.

Благодаря счастливой встрече с историком и искусствоведом Б.И.Бродским, возникла идея организовать совместную с Музеем архитектуры им. А.В.Щусева выставку. Музей предоставил редкие фотографии Москвы конца XIX века, а палаццо Карпенья — собрание коронационных документов. Выставка открылась 9 июля 1995 года.

— Для маленького курортного городка с населением в несколько тысяч человек это было огромное событие, — рассказывал князь Голицын. — Сюда съехалась итальянская аристократия, прямо или косвенно связанная родством с российским царствующим домом. Традиционную красную ленточку разрезал Николай Романов (троюродный племянник Николая II), известный швейцарский винодел, приехал посол России в Италии, от Российского дворянского собрания — ваш покорный слуга.

Принимали нас в Карпенье очень тепло. Да и сама выставка вызвала немалый интерес, и не только у итальянцев. Я был только на торжественном открытии, а выставка работала два месяца, и позднее, уже в Москве, я узнал от Б.И.Бродского, что очень заинтересовались ею русские женщины, во время войны вывезенные немцами в Италию. Здесь они вышли замуж за итальянцев, теперь уже бабушки... И еще побывали в палаццо Карпенья дети из Белоруссии, те, которые после Чернобыльской катастрофы каждый год приезжают в итальянский курортный городок лечиться и отдыхать...

Как водится, торжественное открытие выставки завершилось праздничным банкетом. На вопрос: «Не удалось ли попробовать вино от Романова?» Андрей Кириллович, улыбнувшись, ответил: «Нет, зато довелось отведать «поркетту» от Карпенья, особым образом запеченную тушу огромного кабана. Повара князей Карпенья исстари славились искусством приготовления этого блюда...»

— Будет ли открыта подобная выставка в этом году в Москве?

— Надеюсь, что да. Ведь выставку в Карпенья и делали в расчете на переезд в Москву в юбилейный год. Она должна открыться в Музее архитектуры летом-осенью этого года. Там ваши читатели смогут увидеть коллекцию князя Гуидобальдо и много других исторических реликвий.

Бесконечные мгновения лета

Девять дней сновидения, сказал бы я каждому, кто собирается на Гавайи, острова, где солнце блуждает так высоко, что пальмы не знают, в какую сторону поворачиваться, а океанский ветер к ночи становится таким кротким, таким спокойным, что укладывается спать со всеми вместе... В бледном свете раннего утра, когда никто и ничто не мешает осознать — доступное и есть реальность, кажется невероятным, что этих островов когда-то не было. Уже существовали материки Азии и Америки, а здесь, в центре Тихого океана, была бездна. А потом в середине вот этого океана возникла гряда гор. Лопнуло дно океана, и раскаленные пласты земной коры стали вылезать из-под воды, дымя вулканами...

Я уверен, у каждого есть свое представление о Гавайских островах, как представление о чем-то очень далеком. У кого-то это знаменитые пляжи Вайкики-Бич, у кого-то — Перл-Харбор, у кого-то это просто — где-то есть Гавайские острова и связанная с ними уйма вещей, осевших с годами в памяти... Для меня, что бы я ни знал о Гавайях, они оставались точечками посреди океана, и такими затерянными, что лишь усилием воображения могли возникнуть из туманного небытия. Возможно, это так и продолжалось бы, если бы однажды, в одно прекрасное утро почтальон не вручил мне (тогда еще вручали) письмо с острова Оаху.