Вокруг Света 2006 №04

Цари, правившие Римом примерно с 753 по 509 год до н. э., были единоличными вождями подвластного им народа. Население избирало такого вождя на общем Собрании, после чего, с благословения богов, точнее — служителей их культа, происходила инаугурация. Царь считался «отцом нации», выполнял функции верховного жреца и главнокомандующего, объявлял войну, заключал мир, «принимал» у побежденных новые территории, а также вершил суд и имел право казнить либо миловать любого подданного (тогда еще не «гражданина») по полному своему произволу. Сенаторы, члены собрания благородных старейшин (название происходит от лат. senex — «старик») в ту эпоху также назначались царями и играли роль скромных советников высочайшей особы. Первоначально прообраз всех европейских парламентов состоял из ста членов (легенда говорит, что так было при Ромуле), затем из двухсот и, наконец, разросся до трехсот. Роль же изначальной римской «генеральной ассамблеи» исполняли курии, объединения римских семей по десятку в каждом. Десять курий, в свою очередь, составляли трибу, а их в городе насчитывалось три. Триба представляла собой как бы особое «племя». При Царстве одна из них включала в себя исконно латинские роды, вторая — сабинские, а последняя — этрусские. Все члены одной из тридцати вышеописанных «ячеек общества», способные носить оружие, составляли, в свою очередь, «Генеральную ассамблею» города Рима, так называемую Комицию курий. Она, в определенном смысле, пользовалась высшим авторитетом в государстве: «наделяла властью» царя, ратифицировала его важнейшие инициативы. Таким образом, мы видим, что уже в раннем Риме прорастали зачатки той высокой демократии, расцвет которой пришелся на эпоху Республики 509—27 годов до н. э.

Нерон: Hostis generis humani — Враг рода человеческого

Исторически сложилось так, что имя этого человека для большинства цивилизованных людей стало синонимом слова «чудовище». Светоний, благодаря которому нам известны основные факты Неронова правления (54—68 годы н. э.), бесстрастно фиксирует его деяния, подробно рассказывая об убийстве матери, об эксцессах, связанных с его вызывающей «артистической» деятельностью, в угоду которой он забывал о своем долге «отца отечества», и о пожаре Рима. И тем не менее целых четыре страницы он посвящает добрым начинаниям молодого императора, объявленного таковым в 17 лет. Замечая при этом, что и после смерти Рыжебородого (Агенобарба) некоторые «еще долго украшали его гробницу весенними и летними цветами и выставляли на ростральных трибунах то его статуи в консульской тоге, то эдикты, в которых говорилось, что он жив и скоро вернется на страх своим врагам». Даже крупнейший дипломатический партнер Рима, парфянский царь Вологез, настойчиво просил, чтобы память императора оставалась в почете, ведь он был мирно настроен к Востоку, с которым Римская империя воевала и до и после него. Светоний подтверждает: «И даже двадцать лет спустя, когда я был подростком, явился человек неведомого звания, выдававший себя за Нерона, и имя его имело такой успех у парфян, что они деятельно его поддерживали и лишь с трудом согласились выдать».