Вокруг света на 'Коршуне'

- Надеюсь, этого не будет, - отвечал капитан, - мы пересечем его, руководствуясь картами Мори*, в том месте, где штилевая полоса в этом месяце наиболее узка... Пробежим ее под парами, получим пассат южных тропиков и с ним спустимся как можно ниже, чтобы подняться в Индийский океан с попутным SW... Что вы на это скажете, Степан Ильич?

______________

* Карты капитана американского флота Мори, на которых, на основании наблюдений, означено, в каких широтах нужно пересекать экватор, рассчитывая встретить более узкую штилевую полосу.

Капитан, сам отлично знавший штурманскую часть и не находившийся, как большая часть капитанов старого времени, в зависимости от штурманов, прокладывавших путь по карте и делавших наблюдения, тем не менее всегда советовался с Степаном Ильичем, которого ценил и уважал, как дельного и знающего штурмана и добросовестного и усердного служаку.

- Чего лучше... Я по опыту знаю, Василий Федорович... Когда я ходил на "Забияке", так мы тоже низко спускались, льды встречали. Зато, что прогадали на спуске, с лихвой выиграли при подъеме, имея почти постоянный бакштаг* до Индийского океана.

______________

* Попутный ветер, составляющий с диаметральной плоскостью судна угол более 90° и менее 180°.

В это время вошел Ашанин.

- Ну, как ваша долгота и широта? - спросил капитан, заметив у Ашанина листок.

- Широта N 10° 20' и долгота W 20° 32', - отвечал Ашанин, посматривая на старшего штурмана.

- Совершенно верно-с! - подтвердил старший штурман. - Господин Ашанин вообще отлично делает наблюдения и вычисляет... хоть бы штурману!

- Ну, поздравляю вас, господин Ашанин. Степан Ильич скуп на похвалы, а вас хвалит... Очень рад... Хорошему моряку надо быть и хорошим штурманом. К сожалению, многие об этом забывают.

И, отвечая на поклон уходившего молодого человека, капитан прибавил:

- За обедом увидимся. Ведь вы сегодня у меня обедаете?

Едва только старший штурман показался в кают-компании, как со всех сторон раздались голоса:

- Сколько миль прошли, Степан Ильич? Скоро ли экватор? Какая широта и долгота?

Старший штурман едва успевает отвечать, но под конец начинает раздражаться и на последнем любопытном срывает свое сердце. Этим последним обыкновенно бывает старший механик, невозмутимый и добродушный хохол Игнатий Николаевич, который как-то ухитрялся не замечать недовольного лица старшего штурмана, уже ответившего раз двадцать одно и то же, и, входя в кают-компанию в своем засаленном, когда-то белом кителе, самым хладнокровным образом спрашивает:

- А сколько миль мы прошли, Степан Ильич?

- Да оставьте, наконец, меня в покое! Я уже сто раз говорил! вспыхивает старший штурман. - И к чему вам знать, скажите на милость, Игнатий Николаевич?

Но Игнатий Николаевич так добродушно глядит своими большими голубыми глазами на старшего штурмана, что тот невольно смягчается и скороговоркой говорит:

- Сто девяносто две мили-с! Сто девяносто две-с!

В половине первого офицеры обедают. Обед, благодаря хозяйственным талантам выбранного содержателя кают-компании, отличный... Еще живность не вся съедена, еще не пришлось сесть на консервы.

От двенадцати до двух часов пополудни команда отдыхает, расположившись на верхней палубе. На корвете тишина, прерываемая храпом. Отдых матросов бережется свято. В это время нельзя без особенной крайности беспокоить людей. И вахтенный офицер отдает приказания вполголоса, и боцман не ругается.

Не все, впрочем, спят. Улучив свободное время, несколько человек, забравшись в укромные уголки, под баркас или в тень пушки, занимаются своими работами: кто шьет себе рубашку, кто тачает сапоги из отпущенного казенного товара.

В два часа снова свисток и команда:

- Вставать, мыться, грамоте учиться!

Потягиваясь и зевая, поднимаются матросы, обливают свои лица водой из парусинных ведер, и затем начинаются занятия.

От двух до четырех часов палуба корвета представляет собой огромный класс, в котором происходят занятия под главным наблюдением гардемаринов. Часть сидит за азбуками и читает по складам; другие читают довольно бегло; третьи занимаются арифметикой.

Несмотря на то, что занятия начались не более месяца и на корвете из 170 человек грамотных было только 50 человек, теперь почти все уже выучились читать. Почти все матросы учатся охотно, вероятно благодаря отсутствию принуждения. Соревнование и награды еще более увеличивают эту охоту, так как в воскресенье матросы, сделавшие за неделю хорошие успехи, получают похвалу от капитана, а лучшие, кроме того, по доллару и по книге для чтения. Только десять человек старых матросов положительно отказались от обучения. В их числе были и оба боцмана.

- Не желаем, ваше благородие!

Их, разумеется, не приневоливали.

По окончании классов на палубу выносится громадный глобус, на котором крупной чертой был проложен путь "Коршуна" от Кронштадта и на котором ежедневно отмечалось пройденное расстояние. Кто-нибудь из гардемаринов прочитывал популярную лекцию по географии, и вокруг толпилась масса внимательных слушателей.