Вокруг света по меридиану

В казармах работа кипела ежедневно далеко за полночь. Июль и август выдались жаркими и пыльными. Я упаковывал, нумеровал и заносил в список свыше тысячи картонных коробок, предназначавшихся для восемнадцати различных базовых станций, разбросанных по всему свету. На Олли была возложена особая ответственность за все механическое снаряжение, на Джинни — за радиочасть, на Симона — за продовольствие. Только Чарли представлял нашу команду в оффисе в течение последних двух месяцев, и я ежедневно звонил ему по телефону, диктуя все новые и новые списки того, что было необходимо сделать, приобрести, видоизменить, заказать дополнительно. Теперь, когда, так сказать, «чипсы» были поданы на стол, он работал не хуже других, и я простил ему его прежнюю «сдержанность» по части активной деятельности.

Олли возил на «лендровере» всех нас скопом на осмотр к дантисту и на различные прививки.

По ночам вместе с двумя членами нашей команды я доставлял бесконечные партии груза в порт и складывал их на причале у борта «Бенджи Би».

Моя мать жила одна в сельской местности. Я поехал попрощаться с ней. Она всегда была и остается лучшей из матерей. Я увез от нее пару связанных ею носков.

Накануне отплытия, 1 сентября, в редакторской колонке «Нью-Йорк таймс» под заголовком «Слава» появилось следующее:

«Британцы вовсе не растратили силы, как они сами любят заявлять об этом. „Трансглобальная экспедиция“, которая планировалась вот уже семь лет, согласно расписанию, покинет Гринвич завтра. Предстоит путешествие такой дерзости, что приходится лишь удивляться, как это вообще солнце зашло над империей».

Перед отходом намечалось, что я представлю принцу Чарльзу наших советников и спонсоров в Грейт-холле Куин-хауса, расположенного на территории Национального морского музея в Гринвиче. Однако я проспал и прибыл с опозданием. На причале у борта «Бенджи Би» Ант Престон руководил толпой с помощью мегафона. Над всем этим сборищем я увидел красный вертолет — королевское такси. Я помчался по улице и увидел, как тот приземлился на газоне за высокой железной оградой. Появился принц Чарльз и направился в Грейт-холл. Я перелез через ограду, куртка на мне расстегнулась, и, рассчитывая на то, что вооруженные детективы принца не обратят на меня внимания, я поспешил через газон с удвоенной скоростью.

На Его Королевском Высочестве был черный галстук — знак дворцового траура, потому что несколько дней назад от рук убийц из ИРА погиб его великий дядя и друг лорд Маунтбаттен. Принц отменил все встречи, за исключением проводов «Трансглобальной», потому что считал, что граф захотел бы сам посодействовать такому предприятию.

Семьи участников экспедиции, наши друзья и помощники слились с тысячами доброжелателей, пришедших проводить нас. Джефф и Мэри держались рядышком тут же.

«Когда свадьба?» — спросил я Джеффа.

«Свадьба? Какая свадьба?» — воскликнул он.

Я видел Мэри плачущей только тогда, когда она ссорилась со мной. Теперь наоборот. Месяц назад они были помолвлены. Это была первая, но не последняя любовная история в нашей экспедиции.

Принц Чарльз повел судно от пирса мимо расцвеченной флагами «Катти Сарк» [12]. Если бы суда были живыми существами, то наверняка этот гордый клипер тяжело вздохнул бы при виде нас, отправляющихся в плавание.

Вот что сказал принц Чарльз о нашей экспедиции: