Вокруг света в восемьдесят дней

— Пятьдесят шансов за то, что мы переедем благополучно!… — воскликнул один из пассажиров.

— Шестьдесят! — перебил его другой.

— Восемьдесят!… Девяносто из ста!…

Паспарту оторопел: хотя он и сам был готов на всё, лишь бы переправиться через Медисин-Крик, но подобная попытка казалась ему чересчур уж «американской».

«А ведь всё можно сделать гораздо проще, а о они об этом и не думают!» — решил он и обратился к одному из пассажиров:

— Сударь, способ, предложенный машинистом, кажется мне рискованным, но…

— Восемьдесят шансов! — ответил пассажир и отвернулся.

— Я это знаю, — продолжал Паспарту, обращаясь к другому джентльмену, — но стоит лишь подумать…

— Незачем думать! — ответил американец, пожимая плечами. — Ведь машинист гарантирует возможность переезда!

— Конечно, но было бы благоразумней… — не унимался Паспарту.

— Что?! Благоразумней! — завопил полковник Проктор, которого это случайно услышанное им слово вывело из себя. — Вам же говорят: на предельной скорости! Понимаете? На предельной скорости!

— Я знаю… Я понимаю… — повторял Паспарту, которому не давали закончить мысль. — Но было бы естественней, если уж вам так не нравится слово «разумнее»…

— Что? Как? Чего он лезет со своим «естественнее»?! — закричали со всех сторон.

Бедный малый не знал, кому отвечать.

— Вы что, боитесь? — спросил полковник Проктор.

— Я боюсь?! — закричал Паспарту. — Ну ладно! Я покажу вам всем, что француз не трусливее американца!

— По вагонам! По вагонам! — закричал кондуктор.

— Да! По вагонам, — повторил Паспарту, — по вагонам! И как можно скорее! Но всё же мне никто не помешает думать, что было бы разумнее сначала перейти по мосту пассажирам, а потом уж пустить поезд.

Но ни один человек так и не расслышал этого мудрого замечания, которое всё равно не сочли бы справедливым.

Пассажиры вернулись в вагоны. Паспарту занял своё место, не сказав никому о случившемся. Игроки были всецело поглощены вистом.

Раздался пронзительный свисток локомотива. Машинист дал задний ход, отвёл поезд почти на целую милю назад, отступая, словно прыгун, желающий взять разбег побольше.

Затем раздался второй свисток, и поезд понёсся вперёд; он всё время набирал скорость, пока она не достигла крайнего предела; был слышен только рёв локомотива, поршни которого делали двадцать ходов в секунду, колёсные оси дымились, несмотря на обильную смазку. Поезд нёсся со скоростью ста миль в час — он летел, едва касаясь рельс. Скорость как бы уничтожала тяжесть поезда.

И он пронёсся через реку! Промелькнул, точно молния, не заметив моста. Состав словно перепрыгнул с одного берега на другой, и машинисту удалось остановить мчащийся паровоз только в пяти милях за станцией.

Но едва поезд пересёк реку, как окончательно развалившийся мост с грохотом рухнул в быстрые воды Медисин-Боу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ,

где рассказывается о таких происшествиях, которые случаются лишь на железных дорогах Соединённых Штатов Америки

В тот вечер поезд, беспрепятственно продолжая свой путь, прошёл мимо форта Соудерс, миновал перевал Чейенн и достиг перевала Эванс. В этом месте железная дорога достигает наивысшей точки — восьми тысяч девяноста одного фута над уровнем моря. Отсюда путешественникам предстояло спускаться по бескрайним, сглаженным самой природой равнинам до самых берегов Атлантического океана.

Здесь от главной магистрали отходит железнодорожная ветка на Денвер-Сити, столицу Колорадо. Эти земли богаты золотоносными жилами и серебром. В городе Денвере уже насчитывалось тогда более пятидесяти тысяч жителей.

К этому времени поезд прошёл от Сан-Франциско тысячу триста восемьдесят две мили. По всем расчётам до Нью-Йорка оставалось не больше четырех суток пути. Филеас Фогг ехал точно по расписанию.

За ночь они оставили слева от себя лагерь Уолбах. Параллельно железнодорожному пути протекала река Лоджпол, являющаяся границей между штатами Вайоминг и Колорадо. В одиннадцать часов поезд вступил в штат Небраска; пройдя неподалёку от Седгвика, он подошёл к Джулсбергу, лежащему на южном рукаве Платт-ривер.

Именно тут 23 октября 1867 года состоялось открытие Тихоокеанской железной дороги, строительство которой возглавлял генерал Дж.М.Додж. Здесь остановились два мощных локомотива, привёзших состав из девяти вагонов с приглашёнными гостями, в числе которых был вице-президент Томас К.Дюрант; здесь раздались приветственные клики; здесь племена сиу и поани изобразили перед собравшимися битву индейцев; здесь сверкали огни фейерверка; здесь, наконец, походная типография напечатала первый номер газеты «Железнодорожный пионер». Так было отмечено открытие этого огромного железнодорожного пути, проложенного через пустыню, чтобы стать проводником цивилизации и прогресса и связать между собою ещё не существовавшие тогда селения и города. Свисток паровоза, более мощный, чем лира Амфиона, должен был вскоре вызвать их к жизни из недр американской земли.