Вокруг света в восемьдесят дней

Дело в том, что сыщик Фикс оценил все выгоды, какие он мог извлечь из злосчастного поступка Паспарту. Отложив на двенадцать часов свой отъезд, Фикс предложил жрецам Малабар-Хилла совет и помощь. Он пообещал им добиться крупного возмещения за нарушение святости храма, хорошо зная, что английское правительство очень сурово относится к подобным проступкам, и с ближайшим поездом отправился со жрецами следом за осквернителями. Вследствие задержки, вызванной освобождением молодой вдовы, Фикс и его индусы прибыли в Калькутту раньше Филеаса Фогга и Паспарту, которых местные власти, предупрежденные телеграммой, должны были задержать при выходе из вагона. Можно себе представить, как был раздосадован Фикс, узнав, что Филеас Фогг еще не приехал в столицу Индии. Он решил, что его вор сошел на одной из станций Индийской железной дороги и скрылся в северных провинциях. Одержимый смертельным беспокойством, сыщик целые сутки безотлучно находился на вокзале. И какова же была его радость, когда утром он увидел путешественников, выходивших из вагона; правда, с ними была какая-то молодая дама, присутствие которой казалось Фиксу необъяснимым. Он сейчас же подослал к ним полисмена, и вот каким образом мистер Фогг, Паспарту и вдова раджи Бундельханда предстали перед судьей Обадия.

Если бы Паспарту был менее занят ходом дела, он мог бы заметить в уголке зала сыщика, который следил за ходом судебного заседания с вполне понятным интересом, ибо в Калькутте, так же как в Бомбее и Суэце, ордер на арест все еще не был им получен.

Между тем судья Обадия приказал занести в протокол признание, вырвавшееся у Паспарту, который отдал бы все на свете, лишь бы взять обратно свои неосторожные слова.

— Признаете ли вы факт преступления? — спросил судья.

— Признаю, — холодно ответил мистер Фогг.

— В виду того, — продолжал судья, — что английский закон равно охраняет религиозные верования всех народов, населяющих Индию, и принимая во внимание, что проступок признан обвиняемым Паспарту, пытавшимся коснуться кощунственной стопой пола пагоды Малабар-Хилл в Бомбее двадцатого октября сего года, суд постановляет приговорить вышеупомянутого Паспарту к двум неделям тюрьмы и штрафу в триста фунтов.

— Триста фунтов? — воскликнул Паспарту, которого по-настоящему огорчил только штраф.

— Молчать! — крикнул судебный пристав визгливым голосом.

— Принимая во внимание, — продолжал судья Обадия, — что хотя судебным следствием и не был доказан факт сговора слуги и его господина в этом деле, но что господин во всех случаях должен отвечать за действия и поступки слуги, суд постановляет приговорить вышеупомянутого Филеаса Фогга к восьми дням тюрьмы и полуторастам фунтам стерлингов штрафа. Секретарь, огласите следующее дело!

Сидя в своем углу, Фикс испытывал невыразимое удовольствие. Филеас Фогг задержан в Калькутте на целых восемь дней, а этого времени вполне достаточно для того, чтобы прибыл ордер на его арест.

Паспарту был ошеломлен. Этот приговор разорял его господина. Пари в двадцать тысяч фунтов проиграно, и все из-за того, что он, Паспарту, как последний зевака, забрел в проклятую пагоду!

Филеас Фогг, сохраняя полное самообладание, как будто приговор его вовсе не касался, даже бровью не повел. Но когда секретарь начал объявлять следующее дело, он поднялся с места и заявил:

— Я предлагаю залог.

— Это ваше право, — ответил судья.

У Фикса мороз пробежал по спине, но он быстро оправился, когда услышал, что судья, принимая во внимание то обстоятельство, что Филеас Фогг и Паспарту не являются жителями Калькутты, назначил для каждого из них огромный залог — в тысячу фунтов.

Это должно было обойтись мистеру Фоггу в две тысячи фунтов, если он не предпочтет отбыть наказание.

— Я плачу, — сказал наш джентльмен.

Он вынул из саквояжа, который держал Паспарту, пачку банковых билетов и положил ее на стол секретаря.

— Эта сумма вам будет возвращена по выходе из тюрьмы, — сказал судья, — а пока вы освобождены под залог.

— Идем! — сказал мистер Фогг своему слуге.

— Пусть они мне по крайней мере вернут мои башмаки! — в ярости воскликнул Паспарту.

Башмаки были ему возвращены.

— Ну и дорого же они мне обошлись! Больше тысячи фунтов каждый! И к тому же еще жмут! — бормотал Паспарту.

Совершенно убитый, Паспарту последовал за мистером Фоггом, который предложил руку молодой женщине. Фикс, до последней минуты надеявшийся, что его вор никогда не решится расстаться с суммой в две тысячи фунтов и предпочтет отсидеть восемь дней в тюрьме, бросился вслед за ними.

Мистер Фогг нанял коляску и сел в нее с миссис Аудой и Паспарту. Фикс побежал следом за коляской, которая вскоре остановилась на набережной.

В полумиле от них, на рейде, уже стоял «Рангун» с развевающимся на мачте флагом. Пробило одиннадцать часов. Мистер Фогг прибыл на час раньше расписания. Фикс видел, как он вышел из кареты и вместе с миссис Аудой и Паспарту сел в лодку. Сыщик топнул ногой.