Вокруг света за 100 дней и 100 рублей

Так-с, ставлю я, значит, себе цели на путешествие. Вот они:

1. Осознать, нужно ли мне занимать роль в социуме.

2. Понять, что для меня важнее – материальное или моральное.

3. Разузнать, есть ли у человека предназначение.

4. Освободиться от моральных норм и запретов воспитания.

5. Расписать свои плюсы, минусы, душевные рвения, телесные желания, тайные мечты и сокровенные мысли.

6. Вернуться в Москву через сто дней после старта, обогнув планету Земля.

Перечитав текст, подумал: «Да я могу питаться одним самокопанием». После того, как ручка потыкалась в нижнюю губу, в конце появилась еще одна строчка:

«Написать книгу».

Я захлопнул дневник и, причмокнув, решил: «Вот теперь все олрайт!» – и плюхнулся на землю рядом с палаткой. Тело стало размокать от покалывающих массажей и травяных ванн, доблестно служа взлетно-посадочной полосой бабочкам и кузнечикам. Ничего больше не могло беспокоить, никуда больше никто не торопился. Я пропускал лучи солнца сквозь полуприкрытый левый глаз, почесывая свой живот и иногда пятки.

Вокруг творилась осень, и мне это определенно нравилось. Каждый год я жду ее. В это время природа кричит, делая последний рывок перед увяданием. Она непостоянна – то ливанет дождем, то наградит жарой, и этим похожа на настоящую жизнь, которую общество старательно пытается скрыть за стабильными четырьмя стенами. Мне нравится изучать человека, который отчаянно старается уловить себя настоящего, – это так же, как познавать завядающую природу – разодевающуюся перед финалом, будто пред последним торжественным балом. За мной водится грешок: обожаю подводить итоги, а осень – это итог года. Раз за разом я отодвигаю дела в сторону, чтобы вырваться из привычного ритма и отпраздновать ее. Три года назад – в Париже, два года назад – в Риме, год назад – в Стамбуле, а в этот раз – в начале кругосветного путешествия. Одним словом, осень – моя любимая пора.

Я шесть часов сидел на холме и смотрел, как творилось это прекрасное время года. После мне удалось добраться до Набережных Челнов и встать на трассу М7, которая проходила прямо посреди города. Я махал что есть мочи фурам и легковушкам, отплясывал танцы удивленным пассажирам и уносящимся водителям, стоял на руках, ногах и голове, но за два часа не остановилась ни одна машина. Шел ясный день, двигался плотный поток, я был одет в шорты и довольную улыбку. А за пятнадцать часов до этого, находясь на темной трассе без фонарей, по которой проезжала одна машина в минуту, я выглядел как черный силуэт и уехал в разы быстрее. Правило путешественника номер шестнадцать: автостоп – это всегда случайность, но каких бы размеров провал ни случился, ты всегда знаешь, что в конце все равно выживешь – вопрос только в том, где этот конец. Так и вышло, и скоро ли, коротко ли, но местный челновский двадцатилетний мальчик подбросил до объездной, и я бодро зашагал по ходу движения. Прямо за поворотом собралась вереница людей. Увидевшая меня бабушка, стоявшая в начале очереди, рассмотрела мой наряд и ухмыльнулась:

– Гляньте-ка, новенький! Дружок, тебе в конец.

– Женщина, я не на остановку пришел.

– Так и мы не автобуса ждем!

Оказалось, что многие местные жители каждый день ездят на работу и домой автостопом. На трассе собралась очередь из десяти человек, местных работяг, дедушек с кульками, подружек-студенток и пожилых пар. И все они были автостопщиками. Такого не встретишь даже на известной остановке «Московская Славянка» под Питером на трассе до Москвы.

Я поприветствовал каждого. По нормам автостопщик, пришедший на позицию первым, занимает более выгодное положение, а следующий может встать дальше по трассе, но никак не перед первым. Я пошел вперед, прочь от толпы и заката, где спустя три километра был подхвачен восемнадцатилетней дерзкой девочкой. Влезая на заднее сиденье, я обнаружил удивленные глаза бабушки – той самой, что стояла в очереди первой. Мы пожали друг другу руку и вместе проехали 60 километров.