Вокруг света за 80 дней. Михаил Строгов

– Спасибо, – сказал инспектору мистер Фогг, когда они выбрались из толпы.

– Не за что, – отвечал Фикс, – Однако пойдемте.

– Куда?

– В магазин готового платья.

Этот визит действительно был неотложной надобностью. Костюмы Филеаса Фогга и Фикса превратились в такие лохмотья, как будто эти два джентльмена подрались, себя не пощадив, в честь достопочтенных Кэмерфильда и Мэндибоя.

Час спустя оба уже были прилично одеты и обзавелись новыми шляпами. А уж потом вернулись в «Интернациональ».

Там своего хозяина уже ждал Паспарту, вооруженный полудюжиной шестизарядных капсюльных револьверов-кинжалов. Когда рядом с мистером Фоггом он заметил Фикса, лицо его омрачилось. Но миссис Ауда успокоила парня, в двух словах рассказав ему о случившемся. По-видимому, Фикс и вправду больше не был врагом и даже стал союзником. Паспарту убедился, что детектив держит свое слово.

Покончив с обедом, вызвали экипаж, который должен был отвезти на вокзал путешественников и их пожитки. Садясь в него, мистер Фогг спросил Фикса:

– Вы больше не видели этого полковника Проктора?

– Нет.

– Я вернусь в Америку и найду его, – холодно произнес мистер Фогг. – Не подобает, чтобы британский гражданин позволил так с собой обращаться.

Инспектор, усмехнувшись, промолчал. Как видно, мистер Фогг относился к той категории англичан, которые не допускают дуэли у себя на родине, но за границей, если надо защитить свою честь, могут и подраться.

Было без четверти шесть, когда путешественники прибыли на вокзал и застали поезд уже готовым к отправлению. Входя в вагон, мистер Фогг заметил железнодорожного служащего и подозвал его, чтобы спросить:

– Друг мой, сегодня в Сан-Франциско произошли какие-то волнения, не так ли?

– Обычный митинг, сударь, – отвечал железнодорожник.

– Но мне показалось, что на улицах царило чрезвычайное оживление.

– Да нет же, просто митинг. Предвыборный.

– Главнокомандующего выбирали? – спросил мистер Фогг.

– Нет, мирового судью.

Удовлетворившись этим ответом, мистер Фогг вошел в вагон, и поезд помчался на всех парах.

Глава XXVI где рассказано о путешествии в экспрессе Южной Тихоокеанской железной дороги

«От океана до океана» – так американцы называют великую железную дорогу, пересекающую Соединенные Штаты в самом широком месте их территории.

По сути она разделена надвое: на Южную Тихоокеанскую дорогу между Сан-Франциско и Огденом и Тихоокеанскую – между Огденом и Омахой. Там сходятся пять железнодорожных линий, обеспечивающих регулярную связь Омахи с Нью-Йорком.

Таким образом, Нью-Йорк и Сан-Франциско теперь соединены непрерывной металлической веткой длиной не менее чем в три тысячи семьсот восемьдесят шесть миль. Между Омахой и Тихим океаном железная дорога пересекает местность, часто еще посещаемую индейцами и дикими зверями, – обширную территорию, которую около 1845 года начали заселять мормоны, изгнанные из Иллинойса.

Некогда даже при самых благоприятных обстоятельствах на путь от Сан-Франциско до Нью-Йорка тратили шесть месяцев. Теперь для этого требуется семь дней.

В 1862 году наперекор противодействию депутатов южных штатов, которые хотели, чтобы железная дорога проходила южнее, рельсовый путь был намечен между сорок первой и сорок второй параллелями. Доброй памяти президент Линкольн лично заложил его начало в городе Омахе (штат Небраска). Работы были начаты без промедления и велись с чисто американской деловитостью, без бюрократизма и бумажной волокиты. Быстрота строительства ни в коей мере не должна была наносить ущерб прочности и надежности дороги. Ее прокладывали в прерии, ежедневно продвигаясь еще на полторы мили. Локомотив доставлял рельсы, нужные для завтрашних работ, по тем, что были уложены накануне, и двигался таким образом все дальше по мере того, как удлинялся рельсовый путь.

Тихоокеанская железная дорога многократно ветвится: в штатах Айова, Канзас, Колорадо и Орегон. От Омахи она идет вдоль левого берега реки Платт до устья ее северного рукава, затем сворачивает к югу, пересекает горы Ларами, Уосатчский горный хребет, огибает Соленое озеро, ведет к Солт-Лейк-Сити, столице мормонов, затем углубляется в долину Туилла, далее по американской пустыне мимо Кедровой горы и хребтов Гумбольдта достигает Гумбольдт-ривер, Сьерры-Невады, Скалистых гор и по долине Сакраменто следует к Тихому океану. При этом на покатых участках этой трассы, даже там, где она пересекает Скалистые горы, уклон не превышает ста двенадцати футов на милю.

И вот такую долгую транспортную артерию поезда пробегают за семь дней, что и позволит мистеру Фоггу (по крайней мере, он на это надеялся) 11 декабря сесть в Нью-Йорке на пакетбот, идущий в Ливерпуль.