Вокруг света за 80... свиданий

И это оказалось особенно, кстати, после уродливого разрыва отношений с Келли. Многие считают, что время — великий целитель, но лично я много лет назад обнаружила, что именно путешествия помогают оставить прошлое позади. Нет ничего хуже, чем оставаться на месте преступления, то есть кошмарного развала пятилетних отношений — слишком много болезненных воспоминаний и напоминаний. Я записалась на курсы восстановления отношений под девизом «покончить со своими бедами», и должна сказать, это сработало. Я почти случайно обнаружила, что путешествие способно излечить разбитое сердце. Тогда мне только исполнилось восемнадцать, а Уильям был первой большой любовью моей жизни. Мы вместе учились в школе и наслаждались чистой и верной любовью вплоть до минуты, когда я пережила первую глубокую рану. Когда Уильям ни с того ни с сего бросил меня ради Мелани, которая одевалась в «Мисс Селфридж»[1] и ни разу не бывала в Гластонбери, я оказалась неготовой к потрясению. Все лето я провела в тоске и скорби. Рыдала на плече у лучшей подруги Белинды, выманивала ее из дома на долгие прогулки, с тем чтобы поделиться (снова и снова), как ужасно все это было и как мне никогда не пережить такого удара. Но в конце лета я уехала поступать в университет Лидса и, к собственному изумлению, обнаружила действенность поговорки «с глаз долой — из сердца вон». Здесь, на новом месте, тяжелые воспоминания постепенно выветрились. Никакой опасности наткнуться в Лидсе на Уилла и Мел. Не приходится гулять по нашим местам одной или слушать сплетни окружающих о том, где они были вместе вчерашним вечером. Свободная от постоянных напоминаний о моем Уилле и его новой подружке, я вскоре оправилась от потрясения и начала новую жизнь.

И все благодаря автостраде М-1 Лондон — Йоркшир и вагонам «Нэшнл экспресс».

Но мои уроки исцеляющей силы путешествий на этом не кончаются. Именно следующий бойфренд научил меня, что путешествия так же облегчают существование бросившему, как и брошенному. Питер был гитаристом группы, с которой я пела в Лидсе, и мы жили вместе почти до конца моей учебы в университете. Он был мягким, добрым и очень милым. Но к сожалению, по мере того как шло время, становилось все яснее, что «мягкий и добрый» — не совсем то, что мне нужно. Нет, честно, я не хотела его обижать — Питер этого не заслуживал, — и кроме того, я еще достаточно живо помнила, как плохо мне пришлось. Но как бы я его ни любила, все же отчего-то не находила себе места: постоянно хотелось чего-то нового. Однако я не находила сил порвать с ним. Я пыталась-уговаривала себя, настраивала, твердила, что на этот раз не отступлюсь… но в последнюю минуту представляла, как огорчится Питер, и шла на попятный. Раза два мне вроде бы удавалось довести дело до конца, но Питер уговаривал не торопиться и дать нам еще один шанс. Я просто не могла видеть его отчаяния и сделать решительный шаг. Пока не отправилась в Австралию.

Это смахивало на авантюру, но… Порой то, что видится как эксцентричность, на деле оказывается мудрым шагом, после того как его предпримешь. Совершенно самостоятельная поездка в Австралию на три месяца внезапно показалась идеальной возможностью пережить настоящее приключение и получить время как следует все обдумать.

Поэтому я полетела в Перт. Западная Австралия. И первое, что сделала по прибытии, — позвонила Питеру и порвала с ним. Как бы дико ни звучало, потребовалось отправиться на другой конец света, чтобы это сделать: мне не пришлось видеть, как он страдает, сознавать, что я всему виной и по-прежнему не могу относиться безразлично к его чувствам. И поскольку здесь угрызения совести не терзали меня с такой силой, как дома, я пережила разрыв достаточно легко, как, впрочем, и он. Я вдруг безумно влюбилась в Австралию и поэтому осталась там, на целых шесть лет.

Думаю, в этом месте моего повествования следует быть честной и признаться, что я безумно влюбилась не только в Австралию. Улетая туда, я еще была подружкой Питера, но уже через полгода стала женой Филипа.

С Филипом мы познакомились через две недели после моего приезда. В театре, где я получила работу. Это была любовь с первого взгляда. Обаятельный, харизматичный, рисковый Ромео австралийской глубинки — словом, именно тот, в ком я мгновенно распознала одну из Родственных Душ. (Видите ли, если у кошки, как говорят, девять жизней, кто сказал, что мы обязаны ограничиться одной-единственной Родственной Душой?)