Вокруг света за погодой

— Совершенно ясная вещь, — подключился Ткаченко, чувствуя, что я с крайним недоверием отношусь к этой версии. — Каждые несколько суток мы переходим в очередной часовой пояс. Сегодня разница во времени с Москвой у нас одиннадцать часов — это если смотреть на запад; а если смотреть на восток — то тринадцать. Но в момент пересечения 180-го меридиана двенадцать часов будет по обе стороны.

— Теперь ясно? — спросил Олег Ананьевич.

— Ага, — кивнул я. — Только одно… не совсем еще…

— Что именно?

— Да так, пустяки… Вот завтрашний день — почему он повторяется?

— Но ведь это элементарно! — начал горячиться Ткаченко. — Потому, что мы идем на восток. А на обратном пути мы один день пропустим. Ну, поняли?

— Конечно, конечно, — торопливо согласился я, — Чего уж тут не понять, ха-ха-ха! Забавный розыгрыш!

Тут же за столом было решено передать меня в руки Шарапова.

Александр Васильевич начал спокойно. Он поставил на стол лампу и взял яблоко.

— Представьте себе, что лампа — это Солнце, а яблоко — Земля.

— Представил, — вдумчиво произнес я.

— Земля, — Александр Васильевич плавно повел яблоком, — вращается вокруг Солнца и подставляет ему то один бок, то другой, чтобы погреться. Полный оборот вокруг своей оси она совершает за сутки. Теперь мысленно разделите земной шар на двадцать четыре часовых пояса…

— Разделил, — с готовностью сообщил я.

— Превосходно. Вот 180-й меридиан. Люди условились — ус-лови-лись, понимаете? — что здесь происходит смена дат. Именно отсюда начинается новый день на Земле. 13 мая начнется здесь! (Очередная манипуляция с яблоком). Для нас тот день повторится, но, преодолев двенадцать часовых поясов, мы обнаружим, что никакого дня мы не выиграли. Обнаружим, что догнали самих себя!

— Здорово! — искренне восхитился я. — Теперь понятно… А завтрашний день и в самом деле повторится или это шутка?

Александр Васильевич изменился в лице. Отбросив в сторону яблоко, он разложил на столе карту мира.

Через полчаса Шарапов сдался. Всегда тихий и спокойный, он начал говорить быстро, сбивчиво и, в конце концов, перешел на крик.

Мне стало жаль этого хорошего, но упорствующего в своем заблуждении человека. Я соврал, что все понял, поблагодарил и тихо удалился, оставив Александра Васильевича в состоянии, близком к ярости.

Но когда 13 мая и в самом деле повторилось дважды, я бросил науке перчатку. Я заявил, что смена дат — просто шарлатанство и никто на свете не докажет мне, что это не так. Тогда за меня взялся Пушистов: он набросал штук сто формул, запутался в них и, к моему глубочайшему удовлетворению, пробормотал: «Гм… в самом деле что-то не так…» Отныне я мог ссылаться на авторитет Пушистова и вещал: «Даже сам Петя!..» За честь науки вступился Вилли. Сначала он нарисовал шар, но я даже отказался на него смотреть, так как был сыт по горло лампой и яблоками. Тогда Вилли потащил меня в штурманскую рубку, где имелась наглядная карта часовых поясов, и ласково, как больного, умолял в нее поверить. Но тут подошел один из штурманов и признался, что тоже не понимает чертовщины с исчезающими и повторяющимися днями. Более того, он сказал, что на этой пресловутой смене дат свихнулось не одно поколение штурманов.

Это меня окончательно убедило в том, что 180-й меридиан придумал какой-то шутник, чтобы заморочить людям головы. Если же вы со мной не согласны, прошу ответить на следующие вопросы:

1. 13 мая повторилось у нас два раза. Как быть с тропическим вином — выдавать одну или две порции?

2. Как за этот день начислять зарплату?

3. Если судно застрянет в этой точке или начнет дрейфовать в районе 180-го меридиана — по какому календарю жить и какие лекарства пить, чтобы не произошел «сдвиг по фазе»?

Ответы на вопросы прошу адресовать в Институт географии Академии наук. Пусть разбираются в этой путанице, они за это зарплату получают.

В день запуска