Вокруг света за погодой

Здесь начальство обсуждает принятые за ночь радиограммы.

– Вот сюрприз для Санина! – восклицает Ткаченко.

– Знаю, – отмахиваюсь я. – Идем к Галапагосам.

– На этот раз ошиблись, – ласково-преласково говорит Ткаченко. – Хотели бы повидать остров Таити?

– Еще бы! – непроизвольно вырывается у меня.

– Очень?

– Конечно!

– Какая жалость, – огорчается Ткаченко, – насчет Таити никаких указаний нет. Идем прежним курсом.

Я величественной походкой покидаю рубку, с максимальной осторожностью прикрывая тяжелую дверь. Здесь вечный сквозняк, дверь хлопает с чудовищной силой, и несколько дней назад мне чуть было не раздробило палец. Никогда, даю я себе страшную клятву, никогда не буду верить ни одной новости Ткаченко!

Захожу к москвичам. Саша Киреев, Женя Уткин и Валентина Добрых чертят графики, наносят на карты волнистые изолинии.

– Справляетесь? – осведомляюсь я. – Если что, не стесняйтесь.

– Как удачно! – радуется Валя, – Берите бумагу и записывайте.

Так я нарвался на поручение. Валя Добрых – человек, созданный для кипучей общественной работы. Ее энергия неиссякаема, а глаза излучают такую спокойную уверенность в том, что ее энтузиазм разделяется всеми, что отказать ей невозможно. Туристические походы, рюкзаки, песни у костра – это самое прекрасное, что может быть в жизни. Но поскольку на палубе костра не разведешь, Валя решила вовлечь всех в соревнования КВН. И я послушно записываю указания.

– Подумаешь, КВН, – пренебрежительно говорит Женя. – Не тот отдых. На одном острове в Карибском море недавно нашли клад – сундук с монетами и драгоценностями. Вот бы куда попасть, а, Валя?

– А как они нашли? – живо интересуется Валя.

– В подводной пещере. У них пиратская карта была. Спустились с аквалангами и раскопали.

– А мы бог знает чем занимаемся, – подыгрывает Саша. – Выколачиваем дополнительную партию радиозондов, когда нам нужны лопаты.

– Ты забыл про кирки, – добавляет Женя. – Создавай, Валя, инициативную группу и уговори капитана искать необитаемый остров.

Пора заняться настоящим делом!

– Ну, готово? – входя, нетерпеливо спрашивает Генрих Булдовский.

Клады и КВН забыты, четверка москвичей погружается в работу.

Генрих готовится к своему завтрашнему выступлению на теоретической конференции, которое, как возвестил коллектив отряда синоптического анализа, «откроет перед человечеством новые горизонты»: получены любопытные данные о поведении атмосферы в малоисследованных районах Тихого океана. Я тихонько выхожу и сталкиваюсь с начальником радиостанции Леонтием Григорьевичем Братковским.

– Пишут, – отвечает он на мой немой вопрос. – Заходите на чашку чая, я сорок минут свободен.

Радист на судне – важная и влиятельная персона. Он знает больше, чем обычные люди, и это накладывает на его поведение особый отпечаток. Говорит радист лаконично, лицо его непроницаемо и в то же время столь значительно, что все убеждены: ему уже известна какая-то тайна. Обычно это так и бывает, потому что в море даже самая, казалось бы, пустяшная новость обретает особый смысл, а ведь новости бывают и далеко не рядовые. Малость-то, какая: ты обедаешь, а радист подходит и вручает тебе радиограмму, которую ты с лютым нетерпением ждешь две недели; ты бы и так ее получил часа через три-четыре, но этот знак внимания очень трогает и заставляет тебя проникаться особым уважением ко всемогуществу хозяина эфира.

Мы пьем чай, и я для «затравки» рассказываю Братковскому о том, что мы решили просить капитана менять курс и искать остров с пиратским кладом, для затравки – потому, что Леонтия Григорьевича надо расшевелить, и тогда он наверняка извлечет из своей памяти какую-нибудь историю.

– Лет двадцать назад я плавал на небольшом, стареньком – судне, – по ассоциации вспоминает Братковский. – Шли мы проливом Лаперуза. В этот рейс нам дали нового старпома, и как раз была его вахта. Вдруг подходит к нему повариха, говорит: «Меняйте курс» – и удаляется. Старпом чуть не превратился в камень от такой наглости – ишь, какой капитан нашелся! – и осведомился у вахтенного матроса, не страдает ли повариха завихрениями. Тот ответил, что вроде не замечалось, и старпом решил отнестись к данному происшествию как к шутке. Вечером все идут на ужин – нет ужина! Капитан – поварихе: «Почему не приготовила, трам-там-там?» А она: «Вы не с меня, вы со старпома спрашивайте, я же ему говорила, чтоб менял курс!» Тут только старпом и узнал, что когда на камбузе разжигали печь, то штурман временно менял курс, чтобы ветер не мешал.

Мы пьем чай и беседуем о всякой всячине. Благословенный чай!