Вокруг тебя весь мир кружит (СИ)

Он бережно поднял меня со своих коленей и даже не понял, что только что сделал. Мои глаза наполнились слезами, но я не позволила им пролиться. Взглянула непримиримо и почти с ненавистью.

- Уходи.

- Лара,- он испугался до бледности.

- Убирайся. Я попросила один единственный раз сделать для меня то, что делала десятки раз для тебя легко и просто. А ты меня отшлёпал, как котёнка?

- Лара,- он подскочил с дивана и протянул ко мне руки. А я встала в стойку, которой он сам меня обучил. Павел снёс бы меня одной рукой, и стойка эта была скорее предупреждением о моём серьёзном настрое, чем настоящей подготовкой к схватке.

- Ты- мужлан, и не имеешь ни малейшего понятия, как обращаться с девушками. Я тебе не пацан, которого тебе вздумалось поучить уму-разуму. Убирайся!

Кадык дёрнулся, глаза стали ещё темнее, и Павел снова заговорил:

- Ты меня не дослушала, Лара,- он уже взял себя в руки и попробовал говорить назидательным тоном.

- Теперь это уже не важно. Я управлюсь без тебя,- странная апатия накатилась на меня.- Счастливо, Кравцов. Не провожаю. Ты знаешь, где выход.

- Нет, чёртова кукла! Привыкла, что всё по-твоему. Отказали ей! Ручки свои к моему горлу потянула. Да за такие фортели тебе не ласковые шлепки полагаются.

- Я думала, ты мне друг!

- Я тебе больше, чем друг, дурочка. Но есть ещё моё слово и моя работа. Я дам тебе парня, и ты сходишь с ним. Хочешь, познакомлю?

- Нет,- я обиженным ребёнком отвернулась от него и подошла к окну. С Пашкой можно было так себя вести. Показать свою слабость и покапризничать.

Он подошёл сзади и развернул меня за плечи, а увидев стоящие в глазах слёзы, притянул к себе, погладил по спине, а потом что-то изменилось. Он напрягся, приподнял моё лицо ладонью за подбородок и поцеловал. Никогда, никогда он не позволял себе слабости. А тут я почувствовала, что он сдался. Сдался сам себе и своим чувствам. Мне стало страшно и муторно, и жалко себя и его. Я обняла его за шею и сказала снова, как тогда в машине:

- Пашка, ты самый лучший.

- Но ты меня не любишь,- грустно закончил он фразу и, прижав к себе, ткнулся мне подбородком в макушку.

- Люблю, Паш. Люблю. Ты даже не представляешь, как ты мне дорог.

- Понятно, не продолжай,- а потом перевёл разговор.- Ну так что? Мир?- он улыбался широко, только из глаз выплёскивалась боль. И я в голос заревела. Вместо него. Сам- то он не мог.

Он всё понял правильно, нежно подхватил меня под коленки и сел на диван, не утешая, а просто давая вылиться моим слезам.

- Всё? Успокоилась? Я переживу. И буду всегда рядом. Так что, парня подослать к тебе? Егором зовут.

- Нет, сказала же,- я всхлипнула.- Придумаю что-нибудь. Или пойду одна.

Мы ещё долго сидели молча. Я не слазила с его коленей, а он не разжимал объятий. Если бы! Если бы я могла любить Пашку так, как Усольцева! Но ему не нужна жалость. Он раскусит меня с полувзгляда и оскорбится.

В комнату влетела улыбающаяся Лешка и встала соляным столбом с вытаращенными глазами.

А мы сидели по-прежнему, только скользнули по ней взглядами.

- Привет,- произнёс Пашка приветливо.- Заходи. Не мешаешь. Я ухожу уже.

Он вздохнул, поцеловал меня в висок:

- Позвони, если передумаешь,- а потом Лешке:

- Пока, малыш.

Когда я вернулась в свою комнату, проводив Павла, Лешки уже не было. Приглушённые рыдания слышались из её спальни. Я поняла, что настала моя очередь утешать, открыла её дверь и села на край дивана.

- Не плачь, глупая, ничего не изменилось между нами. Ничего. Всё осталось на своих местах, и мы все ужасно одиноки.

2.

Лара.

Я пошла на свадьбу не одна. На другой же день после ухода Павла позвонил Жак и сообщил, что он, будучи в числе приглашённых на торжество, просто мечтает быть моим сопровождающим.

Утро субботы я провела в салоне. Маски, свежие маникюр и педикюр, волосы мне подровняли и уложили в высокую причёску. Я чувствовала себя Афродитой, рождённой из морской пены, и благоухала божественными запахами каждой своей клеточкой.

Лешка вертелась около меня волчком и восхищённо помогала влезть в платье. Я надела на себя серое атласное платье в пол с кружевным чёрным лифом на узеньких бретельках, шею украшало ожерелье, уши - парные длинные висячие серьги (давнишний подарок Усольцева был весьма кстати). В руки я взяла клатч, ножки обула в чёрные Лабутены, а сверху накинула меховой жакет (на дворе уже стоял конец октября) с укороченным рукавом, натянула длинные перчатки. Я готова!

Увидевший меня Жак, замер на месте от восхищения и с необыкновенной нежностью поцеловал в щёку. Сам он выглядел необыкновенно привлекательным в тёмно-синем костюме тройке, белой сорочке и галстуке-бабочке. И пусть Усольцев лопнет от ревности, когда увидит нас вместе. В таком боевом настрое я появилась под руку с галантным Жаком перед глазами новобрачных, и мы вручили счастливой паре умопомрачительный букет. Мои старания не прошли даром, и потрясённый взгляд Алекса мне это подтвердил.