Вокруг тебя весь мир кружит (СИ)

- Господи! - я испытала шок. Ничего не могло быть хуже этого. Любой вариант был болью. Не было надежды, что всё выровняется. Ничего уже никогда не будет по-прежнему. Ни у Лешки, ни у Павла, ни у меня. А когда узнает отец, то будет вообще конец света.

- Не реви. Надо сказать Павлу. Он должен знать. Ты в поликлинике была?- хладнокровие вернулось ко мне. Всё равно надо было что-то решать, и я взялась за дело, не до конца понимая свою роль во всей этой кутерьме.

- Да,- и снова всхлип.

- Сколько недель?- я чувствовала себя садисткой, задавая ей эти вопросы, потому что они отражались болезненными судорогами на её лице. А она сама была моей мучительницей.

- Четыре.

Я ушла от сестры в состоянии сомнамбулы, соврала родителям, что Алекс меня заждался и, оказавшись дома, упала без сил на диван. Хорошо, что Усольцев куда-то ушёл скоротать вечер а, может быть, продемонстрировал своё недовольство. Этот тоже мог учудить такое. Как бы я не прокручивала создавшуюся ситуацию, а без Павла мы не могли её решить. Воскресным вечером я собралась с духом, позвонила ему и договорилась, что приеду к нему в четверг вечером.

***

Усольцев, после моего обещания всё рассказать, притих и, сдерживая порыв на ускорение, спокойно вёл машину мимо поскучневших под серым небом домов, стоял на светофорах и осторожно объезжал ДТП, неизменно случавшиеся в такую непогоду.

- Поужинаем в ресторане?- спросил он заботливым голосом.

- Нет. Поехали домой.

В нашей квартире в морозилке теперь всегда лежали мамины домашние пельмени. После ужина Алекс посадил меня к себе на колени и заговорил первым:

- Лара, мы вместе, и я должен знать, что тебя вогнало в такое жуткое состояние отчаяния.

Я поведала невесёлую историю бесстрастным голосом: без интонаций, без чувств, как будто читала газетную статью. Он с облегчением шумно вздохнул - выдохнул и вдавил меня в себя.

- Ты чуть с ума меня не свела. Я уже передумал тысячу самых страшных вещей. Не пугай меня так больше, пожалуйста.

- Я не знаю, что делать,- пожаловалась я, успокаиваясь в кольце его рук.

- Это не твоя проблема. Павел - взрослый мужик, пусть решает проблему вместе с Ольгой. Может жениться или просто поддерживать мать своего ребёнка материально. Тысячи людей, находясь в разводе, вместе растят своих детей. Что тут такого страшного? Неприятно, но не трагично. Ты привыкла навешивать проблемы сестры на себя, а легкомысленная девчонка заслужила хороший урок.

- Мне Павла жалко.

- Не могу с тобой не согласиться. Тут он попал, и я ему не завидую.

- Что бы ты сделал в подобной ситуации?- я отогрелась в его руках, стук сильного сердца утешил меня, а ставший родным, приятный запах тела, окутал меня полусонной негой.

- Не знаю. Тут вариантов немного, но если бы ты забеременела, то женился без разговоров и с радостью, он поцеловал меня в висок и ещё крепче вжал в себя.

Мне стало легко, как будто я свалила камень с души. Усольцев как будто освободил меня от непосильной ноши, разложив всё по полочкам. И сказал, что женился бы на мне, если бы... И последняя моя тревога улетела, махнув издалека тёмным крылом. Потому что я раздумывала: сказать - не сказать. Мне не была безразлична реакция Алекса на моё сообщение, но в последнее время я странным образом уверовала в нас, как в пару, правда, сообщать свою новость сейчас я была не готова.

- Я люблю тебя,- вырвалось неожиданно, само - собой и очень тихо. Я даже не знаю: слышал ли он. Состояние расслабленного спокойствия накатилось на меня и, согретая теплом его тела и участием, я закрыла глаза и отключилась.

Знакомые руки перенесли меня в постель, раздели и укрыли одеялом. Вскоре рядом я почувствовала его тело, прижалась спиной в горячей груди и уснула спокойно впервые за четыре дня.

Разговор с Павлом произошёл на другой день в его квартире, отделанной в стиле лофт, в которой было по-своему уютно, но при этом всё чрезвычайно просто и по-мужски без излишеств. Мы сидели в гостиной на диване, стоящем около стены, декорированной серым камнем. Сообщение об Ольгиной беременности вызвало у него сначала вполне понятное недоумение. Мне пришлось повторить рассказ сестры и сказать что, если он не хочет никак участвовать в дальнейшей судьбе ребёнка и Ольги, то мы не будем в претензии. Просто он отец и должен знать. Может сделать тест, если хочет.

- За кого ты меня принимаешь?- возмутился Павел.- Я верю, что ребёнок мой. Завтра же поговорю с Ольгой и с вашим отцом. Я женюсь.

- Это не обязательно, Паш. Достаточно, если у ребёнка будет отец. Мы не можем требовать от тебя большего.

- Я женюсь,- голос Павла звучал взволнованно,- и у меня будет ребёнок.

На моей душе снова стало муторно. Почему такие, как моя беспутая сестра, с лёгкостью рушат чужие судьбы? Пашка её не любит, а женится. Кому от этого будет хорошо?

- Хочешь поговорить с Ольгой? Алекс сейчас привезёт её сюда? Они сидят в "Шоколаднице".

- Да, пожалуй.

Я набрала Алекса по мобильному:

- Тащи сюда Лешку.

А потом я расчувствовалась.