Вокруг тебя весь мир ружит (СИ)

- Что ещё?- подумала я и сунула правую ногу в туфельку, которую сняла, потому что она мне откровенно была тесна. Новые туфли- это новые туфли. И об этом надо было думать дома, а не совать их впопыхах поутру в пакет. Утром Усольцев, нетерпеливо притопывая в холле, не давал мне собраться в нормальном темпе и при этом ещё мог и прикрикнуть. Это становилось правилом, а я никак не могла снова привыкнуть к его спешке. Пока ещё я терпела, потому что слишком мало времени прошло со дня нашего примирения, но чувствовала, что это ненадолго. Вот завтра он может вполне получить. Сегодня моё настроение с самого утра не заладилось, а теперь меня пригласила Алла Васильевна Сивушкина. Высокая, жилистая, похожая на мужика женщина, тем не менее, была ухожена, тёмные волосы модно и эффектно подстрижены ,а лицо в нужных местах было подкачено ботоксом, умом её Бог тоже не обидел, так же как коварством и беспардонной напористостью. Я про себя звала её кикоморой.

Марина Евгеньевна, секретарша директорши была ей под стать. Ну ещё бы, красавица рядом с чудовищем- это возможно только в сказках. Я поздоровалась, а Марина показала мне глазами на деревянную дверь глазами и снова уставилась на монитор, в то время , как её пальчики порхали по клавиатуре. Руки у неё были очень красивые и ухоженные, надо отметить.

Кикомора сидела за огромным офисным столом в своём обычном состоянии обдумывания чего-то важного и чрезвычайно интересного. При виде меня, она встрепенулась, окинула сверху вниз придирчивым взглядом и милостиво пригласила присесть.

- Лариса Михайловна, тут набралась ещё одна французская группа, и мы поставили её Вам на восемь часов вечера среды,- сообщила мне она совершенно невозмутимым тоном, как будто забыла о своём обещании. Мне сверх обговорённых уже добавили 2 группы, а Сивушкина явно напрашивалась на неприятности, а они у неё будут, потому что я сверх своих учебных часов не возьму больше ни единого. Я упёрлась рогом.

- Извините, Алла Васильевна, но мой вечер среды занят,- пора было начинать ерепениться и отстаивать собственные интересы. Будь её воля, так я бы работала на неё 24 часа в сутки и 7 дней в неделю.

- Ну что ж?- подытожила она наш разговор, - придётся Вам пересмотреть все свои планы. - Тяжёлый взгляд, наполненный сарказмом, уставился на меня. Я ответила тем же, чем вызвала высокомерное удивление.

- Уважаемая Алла Васильевна, в начале учебного года я взяла 4 группы, Вы навязали мне почти силой ещё 2,обещая, что они последние. Так вот: я доведу их все до конца, остальное я просто не вытяну. Вы должны это понимать. Слово за слово. Она настаивала, я упиралась, и разговор закончился моим положенным на её стол заявлением об уходе. Мне надоели её пренебрежение к чьим либо интересам, кроме своих. К тому же во втором центре, где я занималась с детьми, мне было комфортнее, в том числе с финансовой точки зрения. Богатые родители, в основном, милых чад были готовы предложить мне что угодно, лишь бы я занималась с их детками по индивидуальным программам. Что я в последнее время и делала.

Пригрозив мне неприятностями, кикимора сунула моё, уже зарегистрированное в отделе кадров, заявление в верхний выдвижной ящик стола, сквозь зубы заявив , что отработать 2 недели я обязана по закону, и просканировав меня напоследок своими злющими глазками сверху донизу, отвернулась к окну.

Вечером, устроившись с ногами на диване, я всё это уныло сообщила Усольцеву, который сидя рядом со мной, тем не менее, внешне никак не отреагировал на мой жалостливый тон (а должен был!) и не отрывал взгляда от экрана ноутбука, стоящего на журнальном столике.

- Алекс, ты меня слышишь? - мне было плохо, а этому хоть бы что. Я перетекла грациозной кошкой из своего уютного угла к нему на колени, привлекая его внимание, и указательным пальчиком за колючий подбородок развернула его красивое лицо к себе.

- Нашла, о чём печалиться,- хохотнул Алекс.- Ещё скажи, что ты расстроилась.

- Да, я расстроилась и не ехидничай. Ещё неизвестно, какие она напишет рекомендации,- объяснила я своё гадкое настроение. А ты вместо того, чтобы поддержать свою девушку, ткнулся носом в ноут.

Он обнял меня и прижал к себе, тёплые губы коснулись моей шеи, прошлись по скуле и закончили свой путь на моих губах.

- Хорошие. Хорошие она напишет рекомендации, а если что, то я ей в этом помогу.

- Ты не знаешь эту кикимору. Она вредней ста твоих Лидочек вместе взятых.

- Она не моя,- Усольцев с порочной улыбкой , расположил мои ступни по обе стороны от своих бёдер , поглаживал мою кожу во всех доступных для него местах и не очень доступных тоже. Казалось, что у него не две руки, а четыре, по крайней мере, а про пальцы, я вообще молчу.

- Ну, тогда Риточек,- не унималась я, тем не менее, начала отвечать на его поцелуи. Рядом с ним оставаться безразличной смогла бы только каменная статуя, а я такой не была, это уж точно.

- Ревнуешь?- самодовольно промурлыкал он мне в ухо между поцелуями Усольцев.