Вокруг трона Екатерины Великой

Как-то за обедом случилось Екатерине завести разговор о французской литературе. Знала она, что все её вельможи, за редкими исключениями, не читали ничего, кроме «Святцев», и разговор вела по-французски, посвящая своих придворных в сюжет Тристана и Изольды.

Она процитировала несколько фраз из французского оригинала и споткнулась, позабыв окончание фразы. Дождавшись, когда императрица замолчала, подыскивая оправдание своей забывчивости, Потёмкин продолжил фразу на чистейшем французском языке и читал так, как будто смотрел в книгу.

Екатерина в очередной раз удивилась. Никому не удавалось поразить её своей образованностью, кроме разве княгини Дашковой, а тут, пожалуйста, не только читал, но и знает наизусть.

И она принялась экзаменовать застольного шута. Оказалось, что он не только читал всё то, что читала Екатерина, но мог долго и нудно цитировать французские первоисточники целыми страницами. Никто ещё не поражал Екатерину своей образованностью и такой феноменальной памятью.

Стушевались братья Орловы перед таким вниманием императрицы к поручику Потёмкину и стали наперебой советовать ей пристроить его куда-нибудь служить по гражданской части.

— Но выговор ваш слабоват, — любезно сказала Екатерина капитану-поручику, — я позабочусь о том, чтобы ваш французский не хромал. Дворянин Вомаль де Фаж образован, знает свой родной язык в совершенстве и будет вам хорошим преподавателем.

Потёмкин сердечно поблагодарил Екатерину уже своим собственным красивым глубоким баритоном и на следующий же день начал занятия со своим новым секретарём. Кстати, этот Вомаль де Фаж прослужил у Потёмкина двадцать три года в качестве секретаря и владел многими тайнами временщика.

Екатерина позаботилась о том, чтобы молодой капитан-поручик не утратил своих знаний, а приносил бы пользу России. Она назначила его в один из департаментов Сената, повелев своим сенаторам ознакомить молодого человека со всеми делами. И уже тогда подавал Потёмкин Екатерине советы, которые скоро показали его глубокий ум, всестороннюю одарённость и удивительно богатое воображение.

Но Орловы не давали Екатерине увлечься Потёмкиным. Они искали с ним ссоры, понимая, что со своими богатыми умственными дарованиями он очень скоро превзойдёт их на пути к сердцу императрицы. А тогда, естественно, кончатся все те блага и милости, что лились на них золотым дождём...

Однако заботы Екатерины об окончании образования Потёмкина вовсе не были первой ступенькой к её сердцу. Она в то время любила одного лишь Григория Орлова и даже не думала о замене его кем-нибудь другим. В истории существует немного таких примеров, каковым являются отношения Орлова и Екатерины. Она всё прощала ему, он был на вершине славы и богатства и тем не менее пожелал заменить императрицу в своём сердце своей двоюродной сестрой, а после смерти молодой княгини повредился рассудком. Но и тогда Екатерина ездила к нему домой, чтобы собственноручно мыть его, ухаживать за ним с редкой для таких женщин верностью и нежностью...

Но она не могла не заметить, как остроумен, находчив и смел её неожиданный шут. Однажды она обратилась к Григорию Потёмкину с каким-то малозначительным вопросом по-французски, а он отвечал ей пространно и красиво на русском языке.

Один из вельмож, представлявший иностранный двор, сделал Потёмкину замечание:

   — Если государь обращается к вам с вопросом, то отвечать вы должны на том языке, на котором обратился государь...

И выражено это было так надменно и гордо, что Григорий не выдержал и также надменно и гордо ответствовал:

   — А я считаю, что если государь обратился с вопросом, то подданный должен ответить на том языке, на котором лучше всего может выразить свои мысли. А русский язык я учу уже двадцать два года...

Екатерина не могла не признать этот блестящий вывод и наклонила голову в знак правоты своего подданного.

Потёмкин всё искал случая быть поближе к императрице — червь честолюбия и пример Григория Орлова заставляли его искать пути к сердцу Екатерины. Как-то раз он прислонился к столику, за которым Екатерина играла в карты с Орловым, и посмотрел в её карты. Орлов злобно шепнул, чтобы Потёмкин убирался как можно дальше. Но Екатерина не разрешила Потёмкину уйти всего лишь одним словом:

   — Оставьте его, он вам не мешает...

Всё это вспоминала Екатерина, чтобы самой себе объяснить этот феномен возвышения косоглазого и кривого Циклопа.

Ей рассказывали много легенд о потере глаза Потёмкиным. То кто-нибудь из придворных шептал, что Орловы в потасовке выбили глаз гиганту-конногвардейцу — у Орловых тоже хватало врагов в придворном стане, то повествовали об удалом поединке, в котором соперник выколол глаз Потёмкину неосторожным ударом шпаги, то говорили, что простолюдины исколотили рейтара палками за неосторожные амурные похождения. Она-то знала истину и не мешала злобным языкам работать.

После коронации Екатерина вернулась в Петербург и, долго не видя Потёмкина на своих вечерних приёмах и в своём интимном кругу, спросила о нём у своих ближайших окружающих.

   — Он окривел и удалился от двора, — ответили ей.