Вокзал потерянных снов

Алекс жевала медовые орешки, Белладжин — вяленое мясо, Растущий Стебель — водянистую мульчу, которая так нравится кактам. Они кидались друг в друга едой, пытаясь поймать ее ртом.

В парке было полно играющих, которые набрасывали кольца на столбики, стреляли из детских луков по мишеням или пытались угадать, под каким из наперстков спрятана монетка. Дети вскрикивали от радости и плакали от огорчения. Проститутки всех рас, полов и обличий с наигранным томлением скользили между палатками или стояли у лотков с напитками, подмигивая прохожим.

По мере того как они приближались к центру ярмарки, их компания постепенно рассеивалась. Они остановились на минуту — Корнфед продемонстрировал свое искусство стрельбы из лука. Он с гордостью раздарил выигранных кукол: одну — Алекс, а другую — молодой красивой шлюшке, которая аплодировала его победе. Затем они втроем, держась за руки, скрылись в толпе. Таррик оказался знатоком игры в рыбалку, вытащив трех живых крабов из огромной бурлящей лохани. Белладжин и Спинт решили погадать на будущее по картам, и оба вскрикнули от ужаса, когда усталая гадалка выложила подряд «Змею» и «Старика». Тогда они пожелали узнать мнение пучеглазой гадательницы по жукам-скарабеям. Она театрально уставилась на узоры, причудливо переливающиеся на панцирях ее подопечных, которые, неуклюже переваливаясь, ползали среди древесных опилок.

Айзек вместе с остальными оставили Белладжина и Спинта позади.

Сократившаяся компания свернула за угол у Колеса Фортуны, и взорам открылась отгороженная грубым забором часть парка. Внутри нее растянулся ряд небольших палаток, который, изгибаясь, скрывался где-то вдали. Над воротами красовалась неровно намалеванная надпись — «ЦИРК УРОДЦЕB».

— Вот что, — подчеркнуто сказал Айзек, — я должен на это взглянуть…

— Зак, ты хочешь измерить глубину человеческого убожества? — спросила молодая натурщица, имени которой Айзек не помнил.

Другие также были несколько удивлены выбором Айзека.

— Это исследование, — важно ответил Айзек. — Исследование. Кто хочет пойти со мной? Дерхан? Лин?

Остальные поняли намек и удалились, кто небрежно махнув рукой, а кто раздраженно хмыкнув. Прежде чем все они пропали из виду, Лин быстро сказала жестами Айзеку:

— Мне неинтересно. Тератология — скорее твой конек. Встретимся на выходе через два часа?

Айзек коротко кивнул и пожал ей руку. Она жестами попрощалась с Дерхан и побежала догонять художника-звукописца, чьего имени Айзек никак не мог запомнить.

Дерхан и Айзек посмотрели друг на друга.

— …И их осталось двое, — пропела Дерхан из детской считалки о выводке котят, которые гротескным образом умерли один за другим.

На входе в «Цирк уродцев» взималась дополнительная плата, и Айзек раскошелился. Хотя паноптикум явно не пустовал, здесь все же было гораздо свободнее, чем в главной части ярмарки.

Шоу уродцев вызывало у простого народа извращенное любопытство, а у господ — лицемерие.

Зазывалы надсадно кричали, прося собравшихся прижаться поближе друг к другу и приготовиться увидеть такое, чего не должны видеть глаза смертных.

Айзек и Дерхан слегка отстали, пропуская вперед труппу, а затем последовали за ними. Айзек заметил, что Дерхан уже держит наготове блокнот и ручку.

Церемониймейстер в шляпе-котелке подошел к первой палатке.

— Дамы и господа, — громко и сипло зашептал он, — за этим пологом скрывается самое удивительное существо, которое когда-либо видел смертный человек. Впервые чудовище было описано пятнадцать веков назад в путевых заметках Либинтоса Мудрого, когда оно нагоняло страх на весь тогдашний старый Кробюзон. Во время своих путешествий на юг, к Горящим пустыням, Либинтос повидал множество удивительных и ужасных тварей. Но нет ничего ужаснее, чем… мафадет!

Айзек скривил губы в сардонической улыбке. Но даже он не смог сдержать удивленного возгласа.

«Неужто они и впрямь раздобыли настоящего мафадета?» — подумал он, когда церемониймейстер отдернул занавесь небольшого шатра. Он подался вперед, чтобы лучше видеть.

Раздался еще один, более громкий общий вздох, и люди из передних рядов бросились назад, а другие, толкаясь, спешили занять их место.

За толстой черной решеткой, прикованный тяжелыми цепями, находился удивительный зверь. Он лежал на полу. Его огромное серовато-коричневое тело было похоже на тулово могучего льва. Меж его плеч в обрамлении густой шерсти торчала гигантская змеиная голова, шире человеческой ляжки. Ее чешуя переливалась тусклым красноватым цветом. Замысловатый узор извивами поднимался вдоль изогнутой шеи, которая ромбовидно расширялась на сгибе, переходя в змеиную голову.

Голова мафадета покоилась на земле. Его огромный раздвоенный язык быстро высовывался и убирался обратно. Глаза мерцали, как черный янтарь.

Айзек схватился за Дерхан.

— Черт, это же настоящий мафадет! — в изумлении просипел он.

Дерхан кивнула, вытаращив глаза.