Вокзал Ватерлоо

— Вовсе нет, — возразила Кэрри. — Ты ничуть не смешная. — Ей хотелось сказать: «Ты самая замечательная, самая мудрая. Пожалуйста, научи меня, как жить, как узнать, почему я не люблю Руфуса Каули и смогу ли вообще полюбить кого-нибудь». Но она промолчала. Бабушка никогда особо не нуждалась в комплиментах, и сейчас незачем было обременять ее тревогами восемнадцатилетней девушки, которой не давали покоя мысли о любви. Сегодня Кэрри здесь только для того, чтобы помочь перебрать копившиеся всю жизнь вещи — некоторые из них абсолютно бесполезные, ненужные, другие имели непреходящую ценность, пусть хотя бы для их владелицы. Отличить первые от вторых будет непросто.

Кэрри достала из кофра какой-то древний громоздкий ржавый металлический предмет, который поначалу не узнала.

— Ф… фонарь? — наконец неуверенно уточнила она. Бабушка кивнула.

— Молодец, Кэрри, соображаешь. Ты только взгляни на эту старую штуковину. Красота. Мы их называли «светильники». Этот очень тяжелый. Даже не верится, что я постоянно таскала его с собой.

— Оставляем? — спросила Кэрри. Бабушка мотнула головой, сказав, что фонарь уже свое отслужил.

— Жалко немного, — объяснила Мод, — но я без него обойдусь.

И Кэрри, пораженная готовностью бабушки расстаться с дорогими ее сердцу вещами, опустила старый фонарь в коробку с надписью «На выброс». Затем она извлекла из кофра пожелтевший газетный листок. Он осыпался хлопьями, будто был сделан из слоеного теста. На странице был помещен кроссворд, полностью разгаданный; чернила, которыми заполняли сетку, со временем побледнели, из синих превратились в голубые.

— А с этим как быть? — спросила Кэрри.

Бабушка Мод подняла на нос очки, висевшие у нее на шее на шелковом шнурке.

— Ну надо же, — промолвила она. Качая головой, Мод пристально всматривалась в старую газетную страничку.

— Полагаю, этот кроссворд чем-то тебе дорог, — предположила Кэрри. — Может, просветишь остальных присутствующих?

— Непременно, — отозвалась Мод. — Обязательно.

— Оставляем или выбрасываем?

Бабушка вздохнула и затем тихо, нерешительно произнесла:

— Э… выбрасывай.

— Ты уверена?

— Да, — кивнула Мод. — Уверена. Этот кроссворд значит для меня очень много — гораздо больше, чем ты можешь представить, но нет смысла хранить его вечно и создавать неудобства другим людям, которые потом все равно захотят его выбросить. Нет, думаю, я могу расстаться с ним. Он уже запечатлен у меня вот здесь. — Бабушка постучала себя по лбу. — И здесь. — Она похлопала себя по груди со стороны сердца

Спустя два часа после того, как они перебрали массу диковинных вещей — от трамвайных билетов до чучел животных, — Кэрри Бенедикт извлекла со дна кофра старую книгу; она источала едкий запах плесени, будто несколько десятилетий пролежала в лесу. На обложке, почти истлевшей от времени, Кэрри разобрала слова «А. Л. Слейтон. Стихотворения».

— Кто такой А. Л. Слейтон? — спросила она. — Что-то не припомню такого.

Бабушка не отвечала. Кэрри глянула на нее и увидела, что в глазах старой женщины блестят слезы. Дрожащей рукой Мод потянулась за книгой.

— О, — только и сказала она, да так тихо, что Кэрри едва расслышала. — Нашла, значит? — Бабушка прижала книгу к груди.

— Очевидно, эту книгу, — медленно произнесла Кэрри, — выбрасывать не будем?

— Нет, — ответила бабушка, качая головой. — Ни в коем случае.

А потом она очень осторожно раскрыла книгу. Та издала скрипучий звук, будто старая дверь. Ломкие страницы слоились, прямо как газета с кроссвордом, но бабушка листала книгу бережно и очень быстро нашла нужную ей страницу.

— С этой книгой связана целая история, — сообщила она внучке, — и мне бы очень хотелось рассказать ее тебе. Это история о твоем дедушке и обо мне.

— О том, как вы полюбили друг друга? — уточнила Кэрри, на мгновение подумав о Руфусе и о своих сдержанных чувствах к нему.

— Об этом, разумеется, тоже, — отвечала бабушка. — И о многом другом. Случилась эта история очень давно, как ты понимаешь, судя по дряхлому состоянию книги. Даже не знаю, кто и что дряхлее — я или книга

— Я бы очень хотела послушать твою историю, — сказала Кэрри.

— Что ж, ладно, — улыбнулась бабушка — Тогда начну с самого начала

— С того момента, как вы познакомились?

— Боже, нет. Все началось гораздо раньше. Я бы сказала, с момента моего пробуждения. С того времени, как я пробудилась от восемнадцатилетней спячки. Восемнадцать лет я жила здесь, в Лонгвуд-Фоллсе, с родителями, и просто делала то, что мне говорили, — старалась быть хорошей девочкой и, по сути, никогда не думала своей головой. И только потом началась моя жизнь. Когда мне было столько же, сколько тебе сейчас. — Она сделала глубокий вдох и добавила тихо: — В тысяча девятьсот тридцать восьмом.

Глава 2