Волаглион. Мой господин. Том 1

Интересно, есть ли границы у ее самолюбования? Непосильную ношу ты возымела, детка, думаю я, возвращая взгляд на Рона. Пока ведьма издевалась над моим бедным телом и психикой, особенно психикой, то не заметила главного. Рон больше не выполняет ее приказ.

Он в раздумьях повис над Ингой. Молчит. Смотрит на нее. И молчит. То ли рассматривает ее, то ли хочет что-то увидеть в серых глазах. Сложно сказать. Но и ей он не позволяет прильнуть снова.

Иларий сидит на полу у стены. Снял кошачьи очки и закрыл лицо ладонью. Рыдает, что ли?

Ведьма кидается вопросительным взглядом и жеманно идет к Рону, она часто так ходит: поступью опытной львицы на охоте, высматривающей слабости жертв. Ужасающая девушка, честное слово.

— В чем дело?

— Ты заигралась, — шипит Рон.

Он небрежно застегивает штаны, пряча туда... целый шланг. Ага.

Вытягиваясь во весь рост, Рон чеканит:

— Ты заигралась в бога.

Брови Сары грудятся на переносице.

— О, ты на роль моей совести выдвинулся? Ну так задвинься обратно.

— Посмотри на себя, — он хватает ведьму за плечи и встряхивает. — Неужели не видишь, в кого превращаешься?

— Ты совсем обнаглел? — Сара толкает его в грудь.

Иларий стукается лбом о колени. Чувствительный он мальчик. Инга молча сидит на тумбе, обнимает себя. Рон уже натянул на нее платье.

— А я тебе скажу! В последнее время ведешь себя, как Волаглион. Ты стала тем, кого презирала!

Сара снова бьет его в грудь. Не от злости. Скорее, чтобы скрыть замешательство.

— Не смей... указывать... мне… — раздельно произносит ведьма.

Карминовые губы вытягиваются и открывают оскал дикой кошки.

— Отпусти девчонку! — упрямо рявкает Рон.

Я вспоминаю, как недавно он кричал, что я веду себя неразумно, воюя с Сарой, что такими темпами окажусь за дверью в подвале. А сейчас нарывается именно он. Забавно.

Всматриваясь в озлобленные глаза ведьмы, которые окрасились в смоль; на искривленный от ярости рот, я думаю лишь одно: Сара сейчас перережет Рону горло… ногтями.

Повисает тягучая минута.

Однако ничего не происходит. Зато потом происходит поразительное! Ведьма заправляет рыжую прядь волос за ухо и велит Иларию выпроводить Ингу. Просто берет и отпускает ее!

— Я в ванну. Ближайшие полчаса прошу не беспокоить, — выдыхает Сара, после чего берет Ингу за подбородок и наказывает: — Отправляйся домой и большеникогдасюда не возвращайся.

Сара уходит, не удостоив меня взглядом. Понимаю, что снова могу шевелиться, с меня будто спали стальные путы. Нужно бы успокоиться, но ярость накатывает новой волной и, — чуть не сбив с ног прискакавшего исполнять приказ Илария, — я кидаюсь на Рона. Он с грохотом валится на шкаф. С полки падает статуэтка. Десятки звенящих осколков скачут под ногами. Я застываю и скалюсь, ожидаю ответного нападения. Наконец-то смогу выбить из Рона все дерьмо.

— Давай же! Ударь первый! — ору, как псих.

Однако мерзавец лишь кивает в сторону женской сумки, как бы говоря: не забудь ее невесте вручить. И у меня челюсть отваливается. Затем Рон разворачивается и шлепает в спортзал, оставляя за собой пивно-табачный шлейф.

Он просто взял… и ушел!

— Не злись на Рона, — бормочет Иларий, помогая Инге застегнуть платье. Она по-прежнему молчит, совсем не сопротивляется.

Послушная, безмолвная невеста. Прямо розовая мечта. Моя Инга — девушка, конечно, красивая. Миловидная брюнетка хоть и миниатюрная, но все при ней: пышная грудь, цепкий взгляд серебристых глаз, скользящая походка, как у грациозной королевы. Не ходит — летает. Но характер…

Сара хотя бы не скрывает, что стерва, а эта детка — гребаный ящик Пандоры.

Опять впадая в бешенство, я кричу так, что бокалы поют.

— Да я ему морду в кашу разобью, когда выпровожу Ингу! Не-е-ет… Я раскрою его череп о штангу, а потом сниму диски и засуну гриф ему в задницу!

— Он не хотел. Пойми, мы…

— Ты тоже не хотел, но, в отличие от тебя, Рон это сделал!

— Если бы он не сделал это сам, Сара бы влезла в его голову и заставила. Только подумай, что он мог натворить в состоянии гипноза. — Иларий осекается и краснеет. — Счастье, что она меня к ней не приставила. Добровольно я бы это не смог.

— Думаешь, под гипнозом ты мог вытворить что-то хуже Рона?

Парень смущается.

— Давай… не будем об этом.

Придерживая невесту за талию, я помогаю ей встать и прижимаю к себе. Запах абрикосовых духов проникает в легкие. Инга смотрит на меня серыми мутными глазами, и я не нахожу ничего лучше, чем прошептать: прости. Целую ее в теплый лоб, приглаживаю черные пряди.

Бедная Инга... Сара ответит за все!

Желая поскорее вывести Ингу из дома, я решаю умерить гнев и быстро застегиваю пуговицы на ее голубом плаще. Одновременно вспоминаю странное имя, которое вылетело из уст Рона.

— Кто такой Волаглион?

— Волаглион... Ох... — Иларий мотает головой, будто сбрасывая наваждение. После чего лихорадочно дергает край золотой рубашки, оправляя неровности. Я не первый раз замечаю подобный блеск в его салатовых глазах. Это страх. Парень прикусывает губу, а затем нервно произносит: — Хозяин дома...

ГЛАВА 7. Единственная любовь

Хозяин?